Этика биомедицинских исследований

Что же такое этический комитет? Это – структура, включающая специалистов в той области, в которой проводятся исследования, причем они не должны иметь общих интересов с той командой, которая проводит исследования. Наряду с ними в состав комитета включаются представители младшего медицинского персонала, а также посторонние люди – те, кого у нас раньше было принято называть представителями общественности. А это – совершенно новый для науки и весьма интересный момент: то, что предстоит делать исследователям, должно оцениваться не только специалистами, но и людьми без научной квалификации.

Риск, следовательно, должен быть оправданным как в глазах исследователя-специалиста, так и в глазах рядового человека, который, вообще говоря, будет воспринимать и пользу, и опасности эксперимента существенно иначе, чем профессионал.

Необходимо подчеркнуть такое обстоятельство. Коль скоро соучастие – и в качестве испытуемых, и в качестве экспертов – лиц, не являющихся профессионалами, становится обязательным при проведении исследований, есть основания говорить о том, что какая-то внешняя по отношению к науке сила начинает существенно участвовать в определении, точнее, в соопределении тематики проводимых исследований.

Итак, мы можем сделать вывод, что реальная практика этической экспертизы исследований свидетельствует о неправомерности противопоставления собственно научного поиска, который якобы не подлежит этическим оценкам, и возможных приложений его результатов, которые будто бы только и могут оцениваться с этической точки зрения. Оказывается, что, напротив, и научный поиск вполне может, а во многих случаях и должен руководствоваться, помимо всего другого, какими-то этическими оценками. Более того, здесь уже на самом деле есть весьма тщательно отработанные технологии, так что сегодня это – рутина, то, что можно назвать этической индустрией, сложившейся в сфере биомедицинских исследований.

Итак, сегодня и в идеологии, и в практике экспериментирования на человеке начинается новый период. Отныне эксперименты на человеке уже не следует воспринимать как нечто чрезвычайное, как то, к чему приходится прибегать только в немногих крайних случаях. Напротив, к ним надлежит относиться как к решающей, критической части нынешнего и будущего прогресса биомедицины.

Отсюда проистекает и становящаяся все более заметной тенденция к смягчению этических и юридических норм экспериментирования на человеке. Она обнаруживается уже при сопоставлении Нюрнбергского кодекса 1947 г. и начального (1964 г.) варианта Хельсинской декларации – если первый позволял привлекать к участию в экспериментах только тех, кто самостоятельно может дать добровольное согласие, то Хельсинкская декларация допускала – при определенных условиях – так называемое суррогатное согласие, позволяющее проводить исследования на детях, психически больных пациентах и т.п.

Сегодняшняя практика пошла намного дальше – в частности, одной из задач этической экспертизы биомедицинских исследований является проверка того, насколько эффективно обеспечивается участие в них (а следовательно, получение связанных с этим выгод) представителей так называемых уязвимых групп населения. Иными словами, возникает необходимость обеспечить им справедливый доступ к таким проистекающим из участия в исследовании преимуществам, как бесплатное получение новых (и предположительно более эффективных, чем все существующие) средств диагностики или терапии и т.п. Вообще сегодня многие исследователи бывают склонны ставить на первое место не риск, которому подвергается испытуемый, а именно те блага, которые ему может принести участие в исследовании.

В целом одна из заметных тенденций в практике этического регулирования исследований заключается в том, что резкое возрастание их количества порождает давление, направленное на переосмысление и, в частности, смягчение этических стандартов экспериментирования на человеке.

Сходная тенденция, между прочим, обнаруживается и на уровне языка, на котором ведется разговор об этих материях. Так, некоторые предпочитают говорить не об экспериментах на человеке, а об исследованиях либо испытаниях с участием человеческих субъектов. В данном тексте мы намеренно используем эти обороты как синонимы; между тем особую проблему (и одновременно определенные манипулятивно-риторические возможности) создают очевидные ценностные различия между ними – два последних представляются более нейтральными, несущими меньшую негативную ценностную нагрузку, чем первый. Аналогичные ценностные (и эмоциональные) различия можно обнаружить и между выражениями "эксперимент с человеком", "эксперимент на человеке" и "эксперимент с участием человека".

Наряду с этим мы можем наблюдать сегодня, что понятие биомедицинских исследований и экспериментов начинает пониматься более широко, включая многое из того, что только косвенно может быть сопоставлено с целями медицины, такими, как лечение болезней и облегчение состояния больных. В этой связи можно упомянуть, в частности, об исследованиях, имеющих евгеническую^{6Перспективы и опасности новой евгеники (иногда ее называют "приватной", иногда – либеральной), когда задачи "улучшения человеческой породы" ставятся и решаются не путем принуждения, исходящего от государственной власти, как это было, скажем, в нацистской Германии, а свободным выбором, который делает отдельная семья, привлекают в самое последнее время все большее внимание. Наряду с уже упоминавшейся книгой Ф. Фукуямы можно назвать еще и работу Ю.Хабермаса "Будущее человеческой природы". М.: "Весь Мир", 2002. См. так же 4ую тему.} или косметическую направленность (например, ориентированных на улучшение внешности). Далеко не очевидно и то, что действительно медицинскими надлежит считать исследования в области лечения бесплодия, иначе говоря, то, можно ли считать бесплодие болезнью. То или иное решение здесь во многом диктуется культурными нормами.

Мы видим, таким образом, что и область применения, и содержание таких понятий, как биомедицинское исследование и эксперимент, сегодня чрезвычайно расширяются. Общество обладает и с необходимостью должно обладать в буквальном смысле слова индустрией таких исследований и экспериментов. Очень и очень многие современные практики критически зависят от экспериментов на человеке, так что эти эксперименты "встроены" в них. И если нынешние тенденции будут действовать и дальше, все большее число людей будет вовлекаться в различного рода эксперименты, а значит, будет требоваться все больше норм и регулятивов.

Кейс

BBCRussian.com, 02 окт 2010, 03:23

"Гватемала назвала преступлением медицинские опыты США. Президент Гватемалы Альваро Колом заявил, что США совершили преступление против человечности, когда в ходе медицинских экспериментов около 60 лет назад американские врачи намеренно заразили сотни гватемальцев гонореей и сифилисом.

В пятницу президент США Барак Обама позвонил президенту Колому и принес извинения за исследования, которые проводились с 1946 по 1948 год. Высшее руководство США, включая госсекретаря Хиллари Клинтон и главу министерства здравоохранения Кэтлин Сибелиус, признало, что опыты противоречат американским ценностям.

"Несмотря на то, что эти события происходили более 64 лет назад, мы возмущены тем, что подобные исследования велись под видом заботы о здоровье нации", — сказано в совместном заявлении Клинтон и Сибелиус.

Никто из подопытных гватемальцев — проституток, психически больных и заключенных — не давал своего согласия на эксперименты.

В интервью Би-би-си Альваро Колом сказал, что был разгневан, узнав об этих исследованиях над людьми.

Доказательства, подтверждающие факт существования этой программы медицинских экспериментов, обнаружила профессор Сьюзан Ревербай из колледжа Уэллсли в штате Массачусетс.

По ее словам, правительство Гватемалы разрешило американцам проводить опыты, однако сами участники эксперимента не имели о нем представления и не давали своего согласия на участие.

Исследование Ревербай показало, что американские врачи заразили около

700 гватемальцев сифилисом/гонореей при помощи инфицированных проституток, а также прививок, содержавших вирусы.

Медики хотели, в частности, установить, может ли пенициллин предотвратить заражение сифилисом, или же способен лишь лечить заболевание. Характерно, что руководил исследованием Джон Катлер (John Kutler), который "прославился" уже в начале 70-х годов, когда разразился скандал в связи с длившимся в течение четырех десятилетий исследованием в городе Таскеги (штат Алабама). Исследование проводилось на мужчинах негритянского происхождения, болевших сифилисом. С 1947 г. стало стандартным лечение пенициллином, но испытуемым его не назначали и скрывали от них, что появилась такая терапия. В 1972 г., вследствие того, что произошла утечка информации в прессу и разразился скандал, исследование было прекращено. За эти годы 28 испытуемых умерло от сифилиса, еще 100 – от осложнений; было инфицировано 40 жен испытуемых и 19 новорожденных.

Вскоре после того, как стало известно об экспериментах в Гватемале, Б. Обама поручил Комиссии по изучению биоэтических проблем при Президенте США подготовить доклад об этом исследовании. "Я хочу быть уверенным в том, - заметил Обама, обращаясь к главе Комиссии Эми Гатмэн (Amy Gutmann), - что нынешние правила участия в исследованиях защищают людей от вреда или неэтичного обращения, будь то внутри страны или за рубежом. Хотя я верю, что исследовательское сообщество добилось существенного прогресса в сфере защиты участников исследований, то, что происходило в Гватемале, - это уместное напоминание о злоупотреблениях прошлого. Особенно важно, чтобы Комиссия воспользовалась для выполнения этой миссии своим богатым опытом, охватывающим науку, политику, этику и религиозные ценности. Мы должны выполнить свои обязательства перед народом Гватемалы и будущими поколениями добровольцев, которые согласятся участвовать в медицинских исследованиях".

Творческое задание

Приведите аргументы, которыми могли бы руководствоваться врачи, проводившие медицинские экспертименты на гватемальцах. Какие аргументы могут быть использованы для критики подобных медицинских экспериментов?(2-3 стр.)