Правовое положение физических лиц в международном частном праве

7.3. Ограничение и лишение дееспособности иностранцев

В данной области международного частного права, как и во многих других, существует немало расхождений в материальном праве различных государств: не во всех государствах признаются основаниями для ограничений дееспособности такие обстоятельства, как расточительство, болезненные наклонности (алкоголизм, наркомания и т.д.); различен порядок объявления ограниченно дееспособным или недееспособным.

Более или менее общим положением, существующим в международном частном праве для решения вопроса об ограничении дееспособности совершеннолетнего лица, является принцип, согласно которому лишение дееспособности или поражение (ограничение) в правах иностранца должно подчиняться его личному закону. Следовательно, руководствуясь именно этим законом, необходимо обсуждать и требования, которым данное лицо не удовлетворяет, в результате чего ставится вопрос об ограничении дееспособности, а также прочие материальные условия. Таким образом, выбор соответствующего правопорядка, призванного ответить на вопрос, подлежит или не подлежит данное лицо объявлению недееспособным либо ограниченно дееспособным, приобретает тем большую важность, что различные правовые системы по-разному формулируют критерии для подобного признания. В частности, игрок в рулетку может быть объявлен ограниченно дееспособным как расточитель во Франции, Монако, Италии, Германии и т.д., но не в Англии или иной стране "общего права", которым данное основание неизвестно.

Однако данный признак, как следует непосредственно из текста договора, представлял серьезную значимость для стран - участниц Кодекса Бустаманте, вследствие чего соответствующие его положения посвящены именно этому вопросу. Так, объявление лица расточителем и его последствия определяются личным законом расточителя. Однако определяемый таким образом закон не имеет безусловного действия, поскольку в Кодексе содержится известное ограничение, состоящее в том, что если таким личным законом будет правопорядок государства, в котором лицо имеет постоянное местожительство (домициль), но закон его гражданства ("национальное право", по терминологии Кодекса Бустаманте) не предусматривает такого правила, т.е. об объявлении расточителя ограниченно дееспособным, закон домициля не применяется (ст. 98-99). Во всех случаях объявление расточителем, сделанное в одном из договаривающихся государств, имеет экстерриториальное действие во всех других договаривающихся государствах, местное право которых допускает такое объявление (ст. 100).

Важное значение имеет также и иной, но тесно связанный с этим вопрос: какое государство вправе объявить лицо ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности, т.е. чей суд либо иной орган компетентен вынести по этому поводу решение? Иными словами, может ли суд ФРГ объявить ограниченно дееспособными российского гражданина или швейцарского гражданина и на каком законе будет основываться соответствующее решение - нормах немецкого либо российского или швейцарского права?

Распространенной нормой в этом отношении выступает правило о том, что компетентными являются учреждения страны гражданства или основного места жительства (домициля) и применимым правом, следовательно, будет выступать lex fori. Например: возникновение, изменение и прекращение опеки, попечения и попечительства в германском суде по общему правилу подчиняется праву гражданства лица, в отношении которого устанавливается опека, попечение или попечительство. "Для гражданина иностранного государства, который свое обычное местопребывание или в отсутствие такового свое местопребывание имеет внутри страны (Германии), попечитель может быть назначен согласно германскому праву" (ч. 1 ст. 24 Вводного закона к ГГУ). В силу этого в отношении проживающего в Гамбурге англичанина ввиду расточительности лица в суде ФРГ может быть назначено попечительство и установлено его содержание на основании германского закона попечительства (ч. 3 ст. 8 Вводного закона к ГГУ), закрепляющего, что содержание попечения, равно как и назначенных опеки и попечительства, определяются по праву назначившего их государства, хотя, как отмечено выше, английское право не знает лишения или ограничения дееспособности по признаку расточительства.

В данном случае компетенция немецкого суда будет базироваться на принципе места жительства лица. При этом только суд ФРГ может быть компетентным в отношении признания недееспособным или ограниченно дееспособным гражданина Германии.

Юридические последствия признания лица ограниченно дееспособным или полностью недееспособным определяются по праву того государства, в котором имело место такое признание. В частности, если в отношении подданного Великобритании вследствие его душевной болезни в Германии была установлена опека по праву ФРГ, это привело бы к полной недееспособности лица, в результате чего оно не вправе было бы совершать сделки, в том числе и по поводу жизненно необходимых вещей (necessaries), в то время как в Англии подобные акты были бы действительными.

Венгерский закон о международном частном праве применительно к анализируемым проблемам устанавливает следующее: "Иностранный гражданин, объявленный по своему личному закону ограниченно дееспособным или полностью недееспособным, будет считаться обладающим дееспособностью в отношении хозяйственных сделок, совершаемых в целях удовлетворения личных бытовых потребностей, если он обладает дееспособностью по венгерскому праву". Кроме того, иностранец, признанный по личному закону ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности, однако обладающий дееспособностью по венгерскому праву, рассматривается дееспособным также и в отношении других сделок, совершаемых им, если последствия таких сделок имеют действие на территории Венгрии (ст. 15).

Действующее российское право предусматривает одностороннюю коллизионную норму: "…признание в Российской Федерации физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным подчиняется российскому праву" (п. 3 ст. 1197 ГК РФ). Закономерным правовым последствием признания лица ограниченно дееспособным или лишенным дееспособности является установление опеки и попечительства. В новом регулировании РФ по международному частному праву этому аспекту уделено предметное внимание. Так, появились специальные коллизионные нормы, касающиеся отыскания права, подлежащего применению к опеке и попечительству, которые ныне помещены в ст. 1199 ГК РФ. Здесь определение "решающего" для существа отношения права поставлено в зависимость от дифференциации объемов (круга общественных отношений, а также условий, при которых действуют определенные правила поведения), установленных в содержащихся в данной статье коллизионных нормах. Спектр формул прикрепления к соответствующему правопорядку подразумевает как личный закон лица, в отношении которого учреждаются опека или попечительство, так и личный закон опекуна (попечителя). В то же время не исключается и обращение к закону места совершения акта (lex loci actus) либо закону суда (lex fori). При этом впервые за всю предшествующую практику международного частного права в регулировании применены инструменты поистине "революционные". В этом плане нельзя не отметить крупное нововведение действующего права - при наличии указанных в положениях п. 3 ст. 1199 ГК РФ обстоятельств осуществляется сравнение содержания материальных норм иностранного и российского (если последний выступает в качестве lex domicilii субъекта, над которым устанавливается опека или попечительство) правопорядков, в ходе отыскания надлежащего права и окончательного его выбора на основе критерия большей благоприятности для опекаемого лица: "Отношения между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством), определяются по праву страны, учреждение которой назначило опекуна (попечителя). Однако когда лицо, находящееся под опекой (попечительством), имеет место жительства в Российской Федерации, применяется российское право, если оно более благоприятно для этого лица".

В целях установления известной стабильности в областях подобного рода в договорах о правовой помощи, заключенных Российской Федерацией с иностранными государствами, указанные вопросы подверглись международно-правовому урегулированию. Так, в случаях, не терпящих отлагательств, учреждение юстиции той договаривающейся стороны, где находится местожительство или местопребывание лица, подлежащего признанию ограниченно дееспособным либо недееспособным и являющегося гражданином другой договаривающейся стороны, может само принять меры, необходимые для защиты этого лица или его имущества. Распоряжения, принятые в связи с этими мерами, следует направить соответствующему учреждению юстиции договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо (ст. 21 российско-польского, ст. 20 российско-кубинского договоров о правовой помощи). Распоряжения подлежат отмене, если учреждением юстиции данной договаривающейся стороны будет постановлено иное. При отмене ограничения дееспособности лица либо признании его дееспособным компетентен суд той страны, гражданином которой является данное лицо (ст. 22 Договора о правовой помощи между СССР и Чехословакией, ныне соответственно действительного в отношениях России с Чехией и Словакией, от 12 августа 1982 г.). Российско-эстонским договором в дополнение к вышеуказанному устанавливается, например, что если учреждение одной из договаривающихся сторон установит, что имеются основания для признания ограниченно дееспособным или недееспособным гражданина другого договаривающегося государства, местожительство или местопребывание которого находится на территории этой договаривающейся стороны, то оно уведомляет об этом соответствующее учреждение государства-партнера, гражданином которого является это лицо. Если суд, уведомленный в соответствии с предусмотренным в договоре порядком, заявит, что он предоставляет выполнять соответствующие действия суду по месту жительства данного лица, или не выскажется в трехмесячный срок, то учреждение по месту жительства или местопребывания этого лица вправе вести дело по признанию его ограниченно дееспособным или недееспособным в соответствии с законодательством своего государства, если такое же основание для признания ограниченно дееспособным или недееспособным предусмотрено также в законодательстве договаривающейся стороны, гражданином которой данное лицо является. Решение о признании ограниченно дееспособным или недееспособным направляется в соответствующий суд другой договаривающейся стороны. Данные положения применяются также при отмене ограничения дееспособности или признания лица дееспособным.

Регулирование по данным вопросам, содержащееся в многостороннем документе - Конвенции о правовых отношениях и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам стран СНГ 1993 г. (ст. 24), совпадает с приведенными положениями двусторонних соглашений, в том числе российско-эстонского договора.

7.4. Безвестное отсутствие и объявление лица умершим

Институт объявления безвестно отсутствующим и признания лица умершим вследствие безвестного отсутствия существует далеко не во всех странах. В тех же государствах, где он имеется, материальные нормы значительно расходятся в том, что касается условий и сроков объявления без вести пропавшими, юридических последствий безвестного отсутствия и т.д. В некоторых государствах имеются специальные законы, предусматривающие порядок признания безвестно отсутствующего лица умершим, а также конкретные предпосылки для подобного признания (Австрия, ФРГ, Италия), в других разработаны лишь отдельные нормы (Польша, Венгрия, Чехия, Россия, Монголия и др.).

Право ряда стран (Франции, Алжира, других государств, воспринявших романскую систему) не признает принцип объявления лица отсутствующим или умершим. В таких государствах возможно лишь в рамках судебного производства по конкретному делу вынести судебное определение о безвестном отсутствии лица, которое будет иметь значение только для данного дела, но не для иных отношений. При отсутствии письменного доказательства смерти лица используются средства доказывания, предусмотренные законом страны суда, в частности свидетельские показания лица, объявившего о смерти индивидуума (см., например, ст. 79 Ордонанса о гражданском состоянии № 70.20 1970 г. Алжира, ст. 29 ГК Алжира, которые допускают при отсутствии свидетельства о смерти другие средства доказывания).

Право Великобритании и США вообще не знает института объявления лица безвестно отсутствующим. В Англии, например, допустимо лишь для целей судебного разрешения конкретного дела установить презумпцию смерти лица, о котором не было известий в течение 7 лет.

Коллизионные аспекты безвестного отсутствия и объявления умершим решаются на основе привязки отношения к личному закону, каковым выступает либо закон гражданства, либо закон постоянного места жительства (домицилия). Так, чешский Закон о международном частном праве строго устанавливает, что объявить гражданина Чехии умершим вправе всегда лишь чешский суд (§ 43). Тот же подход характерен и для права ФРГ (ст. 12 Закона ФРГ о безвестном отсутствии 1951 г. с последующими изменениями и дополнениями, а также положений инкорпорированных в новое регулирование о международном частном праве ФРГ - новый Вводный закон к ГГУ).

Однако в силу специфических обстоятельств, когда вопрос решает судебное учреждение другого государства, применяется закон суда. Так, польский Закон о международном частном праве от 12 ноября 1965 г. гласит: если по делу о признании иностранца умершим или об установлении факта его смерти дает заключение польский суд, применяется польское право (§ 2 ст. 11). В том же плане высказывается и чешский законодатель: чешский суд может объявить иностранца умершим по материальному праву Чехии с юридическими последствиями для лиц, постоянно проживающих в Чехии, и для находящегося здесь имущества (п. 2 § 43 Закона о международном частном праве и процессе 1963 г.). Следовательно, основанием для рассмотрения вопроса о признании чешским судом иностранного гражданина или лица без гражданства умершим является ходатайство соответствующих лиц, чей интерес в имуществе или ином основан на законе, действующем в данной стране. Более общий подход закреплен в венгерском Законе о международном частном праве 1979 г.: здесь предпосылкой применения венгерского права выступают вообще "внутренние интересы правового характера", которые обусловливают объявление венгерским судом иностранного гражданина умершим или отсутствующим либо установление факта смерти такого лица. Закон же МНР во всех случаях объявления лица безвестно отсутствующим или умершим в пределах территории Монголии подчиняет это действие монгольскому праву (п. 6 ст. 428 ГК МНР).

Кодекс Бустаманте, например, не использует указанную категорию - признание лица умершим или безвестно отсутствующим. Однако он вводит в регулирование понятие "презумпция переживания одним лицом другого или одновременной смерти лиц" (ст. 29), вследствие чего можно, как представляется, говорить о том, что праву стран - участниц данной Конвенции рассматриваемый институт в определенном смысле известен. По крайней мере, формулировка этой статьи не оставляет почвы для сомнений: "Презумпции переживания одним лицом другого или одновременной смерти лиц при отсутствии доказательств иного регулируются личным законом умерших в отношении их наследств".

Двусторонние договоры о правовой помощи традиционно содержат положения в данной области, поскольку именно международно-правовым путем можно избежать некоторых трудностей, возникающих в практике признания лиц безвестно отсутствующими национальными органами юстиции государств, осуществляющими тесное взаимодействие друг с другом на всех направлениях военной, политической, хозяйственной и культурной жизни, включая контакты между физическими лицами. Например, положениями российско-кубинского Договора о правовой помощи от 14 декабря 2000 г. предусматривается, что объявить лицо безвестно отсутствующим, умершим или установить факт его смерти вправе только судебное учреждение страны, гражданином которой являлось это лицо в то время, когда по последним данным оно было в живых. Наряду с этим соглашение устанавливает и другой вариант, когда закрепляется компетенция учреждений и другой договаривающейся стороны. Это, в частности, может произойти в следующих случаях: а) по просьбе лица, намеревающегося реализовать свои наследственные права или права, вытекающие из имущественных отношений между супругами, применительно к недвижимому имуществу умершего или безвестно отсутствующего лица, находящегося на территории договаривающейся стороны, суд которой должен вынести решение; б) по просьбе супруга умершего или безвестно отсутствующего лица, проживающего на день подачи просьбы на территории договаривающейся стороны, суд которой должен вынести решение (ст. 21). И в той и в другой ситуации применяется законодательство того государства, учреждение которого рассматривает дело.

Таким образом, если проживающая на территории России кубинская семья имеет в совместной супружеской собственности акции или иные ценные бумаги российских предприятий и если жена, будучи кубинской гражданкой, обращается в российский суд с просьбой о признании мужа умершим в условиях, когда с момента поступления последних данных о нем как о живом прошло более 5 лет, в целях решения вопроса, во-первых, о своем гражданском состоянии и, во-вторых, о судьбе его доли в общем имуществе супругов, то последний должен считаться компетентным для рассмотрения этого ходатайства и будет разрешать вопрос на основании российского права.

Подобные предписания зафиксированы во многих других договорах о правовой помощи с Азербайджаном, Болгарией, Венгрией, Вьетнамом, Грузией, Киргизией, Латвией, Литвой, Эстонией, Республикой Молдова, Монголией, Чехословакией, Египтом, КНДР, а также многосторонней Конвенции о правовых отношениях и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. стран СНГ. Однако в данном документе получили решение также и вопросы аналогичного свойства, касающиеся лиц без гражданства. Для них предусмотрен принцип привязки к последнему месту жительства лица, в отношении которого орган юстиции договаривающегося государства ведет производство по делу об объявлении безвестно отсутствующим, умершим либо устанавливает факт смерти (ст. 25).

В новейших актах, посвященных правовой помощи в двусторонних отношениях с другими государствами, подготавливаемых Российской Федерацией, содержится несколько отличающееся регулирование. Ввиду специфичности положений по рассматриваемому вопросу представляется целесообразным привести их полностью. Так, российско-польский Договор о правовой помощи от 16 сентября 1996 г. устанавливает следующее:

1. Для признания лица безвестно отсутствующим или умершим, а также установления факта смерти применяется законодательство Договаривающейся Стороны, гражданином которой являлось лицо в то время, когда оно по последним сведениям было в живых.
2. Суд одной Договаривающейся Стороны может в соответствии с законодательством своего государства признать гражданина другой Договаривающейся Стороны безвестно отсутствующим или умершим, а также установить факт его смерти: 1) по просьбе лица, намеревающегося реализовать свои наследственные права или права, вытекающие из имущественных отношений между супругами, в отношении недвижимого имущества умершего или безвестно отсутствующего лица, находящегося на территории Договаривающейся Стороны, суд которой должен вынести решение; 2) по просьбе супруга (супруги) умершего или безвестно отсутствующего лица, проживающего на момент подачи ходатайства на территории Договаривающейся Стороны, суд которой должен вынести решение.
3. Решение, вынесенное согласно пункту 2 настоящей статьи, имеет юридические последствия только на территории Договаривающейся Стороны, суд которой вынес указанное решение" (ст. 23).