Правовое положение физических лиц в международном частном праве

7.1. Правоспособность иностранных граждан и лиц без гражданства

Вопросы гражданско-правового статуса иностранцев на территории конкретного государства издавна являлись краеугольными в международном частном праве. Первоначально именно отношения, связанные с правовым положением иностранных купцов, по русской терминологии того времени - "заморских гостей", составляли основную сферу действия международного частного права.

Для международного частного права характерен дифференцированный подход к физическим лицам, находящимся в пределах юрисдикции конкретного государства, основанный, во-первых, на разделении на соответствующие категории, а во-вторых, установлении определенного правового режима в отношении каждой из них.

Таких категорий, как правило, три. Прежде всего это собственные (отечественные) граждане данного государства. Затем следуют иностранные граждане и, наконец, лица без гражданства. В последние годы становится все более актуальным выделение в отдельную позицию и еще одной группы лиц - беженцев.

Иностранный гражданин - это лицо, имеющее особую правовую связь - гражданство - с определенным государством. В связи с этим на гражданина любого государства, находящегося вне пределов юрисдикции своего отечества, распространяется по крайней мере два правопорядка: своего государства и иностранного, на территории которого лицо находится.

По общему правилу гражданская правоспособность лица - это его способность иметь гражданские права и обязанности, возникающая с момента рождения и устанавливаемая законом. Например, ст. 18 Гражданского кодекса РФ следующим образом раскрывает содержание гражданской правоспособности: "граждане могут иметь имущество на праве собственности, наследовать и завещать имущество, заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами; совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах; избирать место жительства; иметь права авторов произведений науки, литературы и искусства, изобретений и иных охраняемых законом результатов интеллектуальной деятельности, иметь иные имущественные и личные неимущественные права". Приведенные формулировки свидетельствуют, что закон отнюдь не ограничивает содержание гражданской правоспособности указанным перечнем правомочий лица. В практике международного частного права сложилось такое положение, когда иностранные граждане, обладая определенным объемом правоспособности, которая предоставлена им собственным (отечественным) правопорядком, во время своего пребывания на территории другого государства не вправе ссылаться на тот объем правомочий, которыми они располагают в своем государстве. В то же время объем прав, которыми наделены иностранные граждане в государстве пребывания, зачастую может быть более значительным, нежели тот, который они имеют в своем отечестве.

Иностранные граждане, пребывающие на территории других стран, обладают правоспособностью, определяемой местным правопорядком. Преимущественно это осуществляется на основе принципа национального режима. Национальный режим может быть установлен внутригосударственным актом или международным договором. Например, в Гражданском кодексе СРВ 1995 г. устанавливается, что "иностранные граждане имеют гражданскую правоспособность во Вьетнаме наравне с вьетнамскими гражданами, кроме случаев, когда иное установлено настоящим Кодексом и другими законодательными актами СРВ" (ст. 830). В новейшем российском законодательстве коллизионный аспект определения гражданской правоспособности физического лица соединен с материально-правовой нормой, устанавливающей общие рамки объемов правоспособности иностранных граждан и лиц без гражданства на территории РФ на основе принципа национального режима, закрепленного во многих других предписаниях отечественного правопорядка. Так, в части третьей ГК предусматривается, что "гражданская правоспособность физического лица определяется его личным законом. При этом иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации гражданской правоспособностью наравне с российскими гражданами, кроме случаев, установленных законом" (ст. 1196 ГК РФ). Следует отметить, что обращение к такому средству определения правоспособности иностранца, как коллизионная норма, а именно привязке к личному закону, является совершенно новым для отечественного права, ибо в предшествующем регулировании коллизионные правила предусматривались лишь в части установления дееспособности индивидуумов, хотя в некоторых двусторонних международных соглашениях о правовой помощи подобный подход, оперирующий, однако, принципом гражданства лица, изредка встречался и раньше (в частности, в договорах, подписанных в 50-е гг. с Венгрией и Польшей). Ныне, следовательно, в российское право введена сама коллизионная формула "личного закона", а также распространено ее действие не только на дееспособность, но и на правоспособность физического лица. В этом смысле важно подчеркнуть, что, во-первых, устранен известный пробел в отечественной регламентации, в результате чего, например, российский суд, разрешая дела, касающиеся правоспособности иностранных граждан или лиц без гражданства, находящихся за границей, не имел возможности ни применить иностранное право, поскольку отсутствовала необходимая коллизионная норма, обеспечивающая привязку к нему отношения, ни обратиться к российскому материальному праву в силу неприменимости принципа национального режима; во-вторых, определение правоспособности посредством привязки отношения к личному закону физического лица отражает основную тенденцию мировой доктрины и нормативной практики международного частного права, учитывающей непосредственную связь между правоспособностью и личностью индивидуума.

Таким образом, действующее коллизионное право Российской Федерации, помимо закрепления нового коллизионного принципа (личного закона), применительно к вопросам правоспособности позволяет говорить о двух аспектах проблемы: правоспособности как таковой, определяемой на основе отсылки к личному закону лица, и объеме правоспособности, обусловленном принципом национального режима (своего рода ее "территориальном сегменте").

Предписания об уравнивании в правах граждан договаривающихся государств содержатся в двусторонних соглашениях о правовой помощи. Так, в Договоре о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 19 июня 1992 г. указывается, что граждане одной договаривающейся стороны пользуются на территории другой договаривающейся стороны в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и граждане последней (ст. 1).

Согласно Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (СНГ) принцип национального режима имеет еще большую сферу действия, ибо он распространяется не только на граждан договаривающихся государств, но также и на другие категории субъектов, т.е. лиц, постоянно проживающих на территории соответствующей договаривающейся стороны.

Следовательно, если гражданин Болгарии постоянно проживает на территории Российской Федерации, определение его правового статуса, скажем, в Республике Молдова или Украине должно подчиняться принципу национального режима, т.е. он должен быть уравнен в правах с собственными гражданами соответственно либо Молдовы, либо Украины.

Вместе с тем национальный режим не бывает полным. Каковы же основные изъятия из национального режима? Практически повсеместно иностранные граждане не могут занимать высшие государственные должности, избирать и быть избранными в представительные органы власти, исполнять воинскую обязанность, быть судьями, прокурорами, нотариусами, командирами экипажей речных, морских и воздушных судов, машинистами железнодорожных локомотивов и т.д.

Так, ст. 56 КТМ РФ предусматривает, что иностранные граждане и лица без гражданства не могут занимать должности капитана, старшего помощника капитана судна, старшего механика и радиоспециалиста судна, плавающего под Государственным флагом РФ. Вместе с тем согласно той же статье предусматривается возможность вхождения лиц указанных категорий в состав судовой команды. Условия, на которых иностранные граждане и лица без гражданства могут входить в состав экипажа судна, за исключением рыбопромыслового флота, определяются федеральным органом исполнительной власти в области транспорта, в состав экипажа рыбопромыслового судна - федеральным органом исполнительной власти в области рыболовства в соответствии с законодательством РФ о привлечении и использовании в РФ труда иностранных граждан и лиц без гражданства (п. 2 ст. 56 КТМ 1999 г.).

Воздушный кодекс РФ 1997 г. в положениях, посвященных авиационному персоналу, достаточно исчерпывающе регламентирует данный аспект об условиях, которым иностранное лицо должно отвечать, чтобы отправлять ту или иную должность: в состав летного экипажа гражданского воздушного судна РФ могут входить только граждане РФ, если иное не предусмотрено федеральным законом (ст. 56). Однако иностранные граждане допускаются в состав авиационного персонала наравне с российскими гражданами, если у них наличествует необходимый документ и признана его действительность. В этой связи, например, ст. 55 Воздушного кодекса предусматривает, что сертификат (свидетельство) иностранного государства, выданный лицу из числа авиационного персонала, признается в РФ действительным при условии, если он соответствует международным авиационным стандартам, признаваемым РФ, и федеральным авиационным правилам.

Правоспособность иностранных физических лиц может ограничиваться также и посредством установления перечня секторов экономики, в которых не может быть занят иностранец. Например, в РФ архитектурная деятельность иностранных граждан и лиц без гражданства осуществляется наравне с гражданами РФ, если это предусмотрено международным договором РФ. Однако при отсутствии соответствующего международного договора указанные категории лиц могут принимать участие в архитектурной деятельности на территории России только совместно с архитектором - гражданином РФ или юридическим лицом, имеющими лицензию (ст. 10 Федерального закона "Об архитектурной деятельности в Российской Федерации" 1995 г.).

Во многих государствах иностранцы дифференцированы на несколько категорий в зависимости от целей и сроков пребывания. Например, во Франции в соответствии с Законом Паскуа существуют посетители, т.е. временно пребывающие иностранцы: туристы, студенты, лица наемного труда (сезонные рабочие), коммерсанты; обыкновенные резиденты, т.е. лица, получившие разрешение - вид на жительство в течение 3 лет и "лица-резиденты" - лица, имеющие 10-летнее удостоверение - вид на жительство. К числу "привилегированных" иностранцев относятся граждане стран ЕС, для которых, например, не требуется получать французское удостоверение коммерсанта. Понятно, что именно принадлежность лица к той или иной категории определяет его правовое положение.

В других странах, в том числе бывших колониях Франции (Марокко, Алжире, Тунисе и т.д.), также практикуется деление иностранцев на группы, однако критерии иногда бывают несколько иными. В Марокко иностранцы, за исключением дипломатических и консульских представителей, подразделяются на туристов (подчиняющихся Дахиру от 16 мая 1941 г.), лиц, пребывающих на территории государства в порядке транзита, и иностранных граждан с длительным пребыванием, среди которых в особую категорию могут быть выделены иностранцы, имеющие контракт трудового найма в рамках технического содействия на основании международного договора, заключенного Марокко, с другим государством, причем такой контракт заменяет визу.

Испания также практикует разграничение иностранных граждан по категориям и подразделяет их на: туристов (с оформлением визы, допускающей пребывание до 90 дней); студентов (с оформлением учебной визы); работников по найму (с оформлением визы для получения вида на жительство); лиц, осуществляющих деятельность в Испании без контракта (предприниматели, инвесторы) и имеющих вид на жительство; лиц, проживающих в Испании без права получения доходов (с оформлением визы для получения вида на жительство); лиц, живущих на пенсию или ренту (с оформлением соответствующей визы и вида на жительство).

В принципе наиболее общей для многих государств сферой, в которой действуют ограничения правоспособности иностранных граждан и лиц без гражданства, являются трудовые отношения, а также отношения собстcвенности, особенно в том, что касается вещных прав на недвижимость. В последнее время в научный и правовой оборот вошло понятие "экономическая иммиграция". Следует отметить, что многие европейские государства (ФРГ, Испания, Франция) в целях запрещения либо ограничения "экономической иммиграции" вводят вышеуказанные требования к въезду иностранцев на свои территории и их дифференциацию на соответствующие группы.

В Российской Федерации изъятия из принципа национального режима установлены федеральным законодательством. В ныне действующем Федеральном законе "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации" 1999 г. устанавливается общее ограничение прав иностранцев в рамках понятия иностранной инвестиции: "Иностранная инвестиция - вложение иностранного капитала в объект предпринимательской деятельности на территории Российской Федерации в виде объектов гражданского права, принадлежащих иностранному инвестору, если такие объекты гражданских прав не изъяты из гражданского оборота или не ограничены в обороте Российской Федерации" (курсив наш. - Л.А.) (ст. 2).

Участки недр, континентального шельфа, лесного фонда не могут находиться в собственности иностранных граждан и юридических лиц, а могут быть предоставлены им только на правах пользования или аренды при условии, что иностранные граждане и юридические лица наделены правом заниматься соответствующим видом деятельности (ст. 1-2 Закона РФ "О недрах" 1992 г., ст. 7 Закона РФ "О континентальном шельфе Российской Федерации" 1995 г., ст. 22 Лесного кодекса РФ 1997 г.).

Земельный кодекс РФ, принятый 25 октября 2001 г., устранил практически все ограничения прав иностранных граждан, иностранных юридических лиц и лиц без гражданства и приобретение ими в частную собственность земельных участков, которые были в предыдущем законодательстве. Согласно новому земельному регулированию данные категории лиц не могут иметь в собственности земельные участки лишь в приграничных территориях, перечень которых устанавливается Президентом РФ, и в иных особых территориях в соответствии с федеральными законами. Нужно иметь в виду, что на основании п. 5 ст. 3 Федерального закона "О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" [Абдуллин А.И. Становление и развитие науки международного частного права в России: проблема понимания природы международного частного права в трудах российских правоведов XIX века // Журнал международного частного права. 1996. № 3 (13)] право на приобретение в собственность земельного участка иностранных граждан и лиц без гражданства, предусмотренное в ст. 15 ЗК, вступает в силу после выхода Указа Президента РФ, в котором будет установлен перечень приграничных и других территорий, где право собственности этих лиц на земельные участки исключается.

7.2. Коллизионные вопросы дееспособности иностранцев

Национально-правовое регулирование. Вопросы дееспособности в международном частном праве традиционно определяются в основном по личному закону (lex personalis), который, как известно, существует в двух своих разновидностях - закона гражданства (lex nationalis, или lex patriae) и закона местожительства (lex domicilii). После введения в действие третьей части ГК РФ отечественное право также стало использовать общепринятую в международной практике обобщающую разновидность коллизионной формулы определения дееспособности физического лица - lex personalis. Иными словами, ныне в праве России доктринальное понятие личного закона превратилось в легально закрепленную категорию: "личным законом физического лица считается право страны, гражданство которой это лицо имеет" (п. 1 ст. 1195 ГК). Статья 1195 содержит разветвленную систему норм, позволяющих в разнообразных по фактическому составу отношениях установить, право какой страны будет выступать в качестве личного закона гражданина или лица без гражданства. В этом смысле наметившаяся в предшествующем регулировании тенденция к использованию обоих видов коллизионных привязок - принципа гражданства и домициля - в новой регламентации оформилась достаточно четко: содержание как ст. 1195, так и п. 1 ст. 1197 можно рассматривать в качестве подтверждения действия в РФ "смешанной" системы коллизионных привязок, обеспечивающих установление личного закона. Модель гражданского кодекса для стран СНГ и соответственно гражданские кодексы государств - участников Содружества, воспринявших модель (Армении, Азербайджана, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана), в свою очередь, оперируют данной категорией как легальной.

Законы о международном частном праве Венгрии, Чехии, Польши, в настоящее время ГК РФ, соответствующие разделы гражданских кодексов МНР, СРВ и положения многих других стран связывают определение дееспособности иностранных физических лиц с законом гражданства, лиц без гражданства - с правопорядками государств, на территориях которых данные лица постоянно или преимущественно проживают.

В этой связи необходимо упомянуть о подходе к рассматриваемой проблеме Кодекса Бустаманте, который объединяет страны Латинской Америки, применяющие в равной мере и принцип гражданства, и принцип домициля. В Кодексе было зафиксировано компромиссное решение, отраженное в ст. 7: "В каждом договаривающемся государстве будет применяться в качестве личных законов закон домициля или закон гражданства, или те, которые уже приняты либо будут приняты его внутренним законодательством".

Исторически имеющим широкое распространение постулатом выступало правило: лицо, дееспособное по закону отечественного государства, признается таковым и за границей, и наоборот - недееспособное по праву своего государства лицо должно быть объявлено недееспособным во всех других государствах. Со временем его соблюдение стало вызывать возражения ввиду явной несовместимости с интересами стабильности торгового и хозяйственного оборота, так как всегда существовала угроза того, что чужеземный купец мог объявить сделку, совершенную им в иностранном государстве, недействительной под предлогом отсутствия у него дееспособности по национальному закону. В этом смысле поворотный характер имело решение французского Кассационного суда в 1861 г. по делу Лизарди. Суд, вынося решение, сформулировал принцип "извинительного незнания иностранного закона" и счел возможным ввиду того, что француз "действовал осмотрительно, не допуская неосторожности", квалифицировать сделку действительной, поскольку иностранный гражданин был дееспособен по французскому правопорядку как закону места заключения сделки. Гражданский кодекс Алжира, являясь современным документом, воспроизвел данное решение. Так, его ст. 10 предусматривает: "Однако если одна сторона сделки денежного или имущественного характера, совершенной в Алжире и подлежащей там исполнению, является недееспособным иностранцем, но эта дееспособность по каким-либо причинам не могла быть легко обнаружена, она не оказывает никакого влияния на действительность сделки".

Сходную позицию заняла и Германия, практика которой характеризовалась еще большей защитой "своего" купца, ибо она не прибегала, как французский Кассационный суд, к оговоркам о "добросовестности", "разумности" и "осмотрительности" в отношении поведения контрагента, являющегося собственным гражданином. К тому же изъятие из общего принципа о подчинении дееспособности иностранца его личному (национальному) закону в этой стране было закреплено в ст. 7 Вводного закона к ГГУ: если иностранец заключает в пределах Германии сделку, в отношении которой он недееспособен по закону гражданства, но мог бы считаться дееспособным по праву Германии, то он признается дееспособным для целей заключения такой сделки.

В дальнейшем не только в судебной практике, но и в "писаном праве" различных государств стал формироваться именно такой подход. Например, ст. 3 японского Закона (хорея) 1898 г. "О применении законов" устанавливает общее правило: "Дееспособность лица подчиняется закону его отечественного государства". В то же время, если лицо, обладающее полной дееспособностью согласно японскому закону, даже будучи недееспособным по своему национальному закону, совершает юридический акт на территории Японии, оно будет рассматриваться как полностью дееспособное вне зависимости от того, что содержится в предыдущем пункте.

Впоследствии данное правило стало практически универсальным. Ранее в отечественном праве (Основы 1991 г.) подчинение дееспособности лица в отношении сделок и деликтов, совершаемых в пределах России, территориальному закону (сначала советскому, а затем российскому правопорядку) выступало в качестве специальной коллизионной нормы, представляющей собой исключение из общего правила. В разд. VI ГК РФ введена особая (в свою очередь, основная) норма о том, что "лицо, не обладающее гражданской дееспособностью по своему личному закону, не вправе ссылаться на отсутствие у него дееспособности, если оно является дееспособным по праву места совершения сделки" (п. 2 ст. 1197). Таким образом, правилу-исключению из генеральной нормы определения гражданской дееспособности на основе принципа гражданства (домициля - для лиц без гражданства), имеющему узкую сферу действия - в отношении актов, совершаемых только на территории РФ (СССР), пришло на смену предписание общего характера, хотя и сопровождаемое оговорками, но издавна знакомое международному частному праву.

Действующие ныне принципы допускают даже отступления от личного закона в сторону применения не только закона места совершения действия (сделки), но и закона суда: так, ст. 23 Гражданского кодекса 1966 г. Португалии гласит: "Сделка лица, не полностью дееспособного, как правило, действительна, если данное лицо по праву страны суда рассматривается как дееспособное".

Однако при рассмотрении затронутой проблемы существенно одно немаловажное обстоятельство - речь идет преимущественно о дееспособности в рамках обязательственных отношений, ибо в иных областях, например в брачных отношениях, дееспособность представляет собой отдельный вопрос, решение которого целесообразно осветить в разделе, посвященном брачно-семейным отношениям.

В англосаксонском праве общей нормой определения дееспособности издавна выступал принцип домициля, в обязательственных правоотношениях - "собственное право договора", а в некоторых их видах - закон места совершения сделки. В частности, английский Вексельный закон 1882 г. большинство коллизионных проблем подчиняет закону места совершения действия, что дало основание судам при рассмотрении дел, касающихся определения вексельной право-, дееспособности, распространять на них действие lex loci contractus в силу норм его ст. 72. Между тем ее положения явным образом не затрагивают вопросов дееспособности лиц в вексельных отношениях. В частности, она устанавливает следующее: "Если вексель, выданный в одной стране, поступает в обращение, дисконтируется, акцептуется или оплачивается в другом государстве, права и обязанности сторон в той мере, в какой они зависят от формальных условий их действительности, подчиняются праву того места, где совершена сделка".

Широкое распространение в национальном праве подхода, основанного на привязке отношения к "территориальному" закону, обусловило его закрепление и в международных документах: в Женевской конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях 1930 г. говорится, что способность лица обязываться по переводному или простому векселю определяется его национальным законом. Лицо, не обладающее способностью согласно национальному закону, тем не менее несет ответственность, если подпись была совершена на территории страны, по законодательству которой это лицо было бы способно (ст. 1). Аналогичная норма содержится в Женевской конвенции о чеках 1931 г.

Таким образом, в сегодняшней правовой действительности рассмотренный подход стал преобладающим не только в национально-правовых системах, но и в международных договорах. Известное исключение из него существует для сделок с недвижимостью: в этом случае приведенные акты перечисленных выше и прочих государств уточняют, что способность лица заключить сделку по поводу недвижимой собственности подчиняется закону места нахождения недвижимости (lex rei sitae). Японский закон применительно к право-, дееспособности иностранцев допускает оговорку также и для наследственных и иного рода отношений (п. 3 ст. 3 Закона 1898 г.).

В действующем праве Российской Федерации определение дееспособности предпринимателя осуществляется по закону того государства, в котором лицо зарегистрировано в качестве такового: "Право физического лица заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица в качестве индивидуального предпринимателя определяется по праву страны, где такое физическое лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. Если это правило не может быть применено ввиду отсутствия обязательной регистрации, применяется право страны основного места осуществления предпринимательской деятельности" (ст. 1201 ГК РФ).

Вопросы определения право-, дееспособности в договорах о правовой помощи. Важным инструментом регулирования правового положения иностранных физических лиц и установления соответствующих режимов пребывания граждан договаривающихся государств стали двусторонние договоры о правовой помощи. В них вопросам определения право-, дееспособности стабильно уделяется особое внимание. Это объясняется прежде всего интенсификацией процессов миграции населения, движения капиталов, услуг и т.д., учащением военных конфликтов в различных точках земного шара и усилением, в частности, в результате всего этого притока иностранной рабочей силы и других категорий лиц в некоторые государства.

В части установления объемов правоспособности физических лиц в них прежде всего закрепляется уравнивание в правах иностранных и национальных граждан (национальный режим), особенно в том, что касается осуществления гражданами договаривающихся государств правовой защиты их личных и имущественных прав (ст. 1 Конвенции о правовой помощи по гражданским делам РФ с Италией от 25 января 1979 г., ст. 1 Договора о правовой помощи между Россией и Китайской Республикой от 19 июня 1992 г., ст. 1 Договора между РФ и Албанией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 30 октября 1995 г. и др.).

Дееспособность иностранных граждан подчиняется их личному закону, и преимущественно закону гражданства. Так, в Договоре о правовой помощи, заключенном между РФ и Эстонской Республикой от 26 января 1993 г. (ст. 22), дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо. Интересно отметить, что согласно Договору о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам с Польшей от 28 декабря 1957 г. по принципу подчинения закону гражданства решен вопрос как дееспособности, так и правоспособности физических лиц (ст. 1). Однако принятым впоследствии между сторонами Протоколом к указанному соглашению от 23 января 1980 г. было произведено необходимое уточнение приведенного подхода. В его ст. 22 говорится, в частности, что дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой он является. Однако при заключении мелких бытовых сделок дееспособность физического лица подчиняется законодательству стороны, на территории которой заключается сделка. В новом Договоре между РФ и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам (от 16 сентября 1996 г.), вступившем в силу 18 января 2002 г., вопросы дееспособности физических лиц регламентируются на основе принципа гражданства, а в отношении гражданской и процессуальной правоспособности действует национальный режим.

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. стран СНГ являет собой исключительно важный документ с точки зрения полноты освещения и решения анализируемой части вопросов, так как впервые в многостороннем масштабе закреплены унифицированные нормы в области определения правоспособности - на началах национального режима (ст. 1), а в части дееспособности - на принципах гражданства для граждан договаривающихся государств и домициля (постоянного местожительства) - в том, что касается лиц без гражданства, проживающих на их территориях (ст. 23).