Экономика России и ее модель развития в начале XXI в.

В идеальном случае решения, принимаемые правительством, способствуют общему благосостоянию или, по крайней мере, защищают интересы огромного большинства граждан. Но на самом деле, как утверждают экономисты, правительство часто поддерживает цели немногочисленных групп, выражающих особые интересы, в ущерб обществу в целом. Другими словами, эффективному принятию правительственных решений часто мешает эффект особых интересов. Нередко политики лоббируют интересы определенных предпринимательских групп. В этом случае они защищают особые интересы, даже если они нежелательны с экономической и социальной точек зрения.

Экономисты утверждают, что стремление получить через правительство материальные выгоды за счет общества или отдельного лица называется погоней за рентой. Здесь термин <рента> означает любой платеж поставщику ресурсов, фирме или другим организациям, превышающий сумму, которая могла бы быть получена ими в условиях рыночной конкуренции. Корпорации, торговые объединения, профсоюзы и т.д. используют все средства, стараясь получить <ренту>, прямо или косвенно распределяемую правительством. Это введение тарифов на иностранные товары, которые ограничивают конкуренцию и повышают цены для потребителей; установление налоговых лазеек, которые приносят выгоду только богатым; осуществление программ общественных работ, которые стоят больше, чем приносимые им прибыли; предоставление крупных субсидий фермерам за счет налогоплательщиков и т.д. Таким образом, проводится такая политика, которая способствует увеличению богатства (власти) отдельных групп, в результате чего остальные группы или общество в целом становятся менее обеспеченными.

Экономисты также утверждают, что в период избирательных кампаний политические деятели, стремящиеся завоевать голоса избирателей, не будут объективны. Они не будут взвешивать все <за и против>, издержки и выгоды от различных программ, решая, какую из них поддержать, а какую отклонить. Поскольку людям, находящимся у власти, требуется поддержка избирателей каждые несколько лет, они будут выступать за программы, которые повлекут за собой ощутимые немедленные выгоды, с одной стороны, и неясные, с трудом определяемые или отложенные издержки - с другой. Такие пристрастия в сфере государственного выбора могут привести политиков к отклонению экономически оправданных программ и принятию нерациональных программ.

Согласно теории государственного выбора политические процессы ограничивают свободу граждан в выборе общественных товаров и услуг по сравнению со свободой выбора товаров и услуг, предназначенных для индивидуального пользования. На рынке гражданин как потребитель может очень точно выразить свои личные предпочтения, покупая одни товары и отказываясь от других. Однако в государственном секторе гражданин как избиратель вынужден <приобретать> товары, которые ему скорее всего не нужны. В этом смысле производству общественных товаров и услуг внутренне присуща неэффективность.

Экономисты утверждают, что частные предприятия по своей природе более эффективны, чем государственные. Дело не в том, что в государственный сектор попадают ленивые работники, а в том, что рыночная экономика создает стимулы к повышению эффективности, чего нет в государственном секторе. Точнее говоря, у менеджеров частных предприятий есть сильный личный стимул, чтобы эффективно работать. Глава же государственного ведомства, который добивается эффективности в своей <епархии>, не получает ощутимой личной выгоды, т.е. части прибыли. Короче говоря, в государственном секторе меньше стимулов для того, чтобы заботиться о снижении издержек. В более широком смысле в рыночной системе заложен четкий критерий эффективности частной фирмы - прибыль и убытки. Но нет точного теста, с помощью которого можно оценить эффективность или неэффективность государственного ведомства. Экономисты предлагают ужесточить контроль за выполнением принимаемых программ. Это означает, что во всех новых программах должны указываться сроки их завершения - так называемые <законы захода солнца>. Это мера, вынуждающая проводить тщательные периодические проверки, которые могли бы выявить необходимость сворачивания какой-либо программы.

Мы видели, что рыночная система в частном секторе ни в коем случае не является абсолютно эффективной; собственно, экономические функции правительства в том и состоят, чтобы исправлять пороки рыночной системы. Но сейчас можно утверждать, что государственный сектор также страдает серьезными недостатками при выполнении своих экономических функций. Поэтому неразумно сравнивать совершенные рынки и несовершенные правительства или негодные рынки и всезнающие правительства - сопоставлять следует несовершенные по своей сути институты.

На практике чрезвычайно трудно определить: частный или государственный сектор может с большим успехом выполнить конкретную функцию. Легко достичь согласия, если взять две крайности: национальная оборона должна быть в ведении государственного сектора. А производство пшеницы дает более высокие результаты в частном секторе. Но как быть со страхованием от болезней? Оборудованием парков и зон отдыха? Пожарной охраной? Образованием? Дело в том, что очень трудно оценить каждый вид товара или услуги и сказать со всей определенностью, какой сектор должен обеспечивать его производство - государственный или частный. Об этом свидетельствует и тот факт, что все вышеупомянутые товары и услуги производятся как частными, так и государственными фирмами.

Мы уже говорили о разных оценках роли государства в экономике. Теперь уточним данную постановку вопроса и рассмотрим важный вопрос: каково соотношение между ролью и масштабами государственного сектора, с одной стороны, и свободой - с другой? На данную проблему также имеются две различные точки зрения: позиция консерваторов и позиция либералов.

Консервативные экономисты считают, что концентрация власти представляет собой большую угрозу свободе. Поэтому сфера деятельности правительства должна быть строго ограниченна. По мнению консерваторов, власть и деятельность правительства должны быть рассредоточены и децентрализованы.

Либеральные экономисты скептически относятся к позиции консерваторов. Они считают, что государство, финансируя производство общественных товаров, фактически расширяет сферу свободного выбора, позволяя обществу пользоваться товарами и услугами, которые не были бы доступны без усилий правительства. Либералы утверждают, что экономические функции правительства главным образом дают возможность в какой-то мере освободиться от невежества, безработицы, бедности, болезней, преступности и других бед. Государство, обеспечивая большую часть общественных товаров, обычно само не занимается их производством, а покупает их у частных предприятий. Когда правительство принимает решение построить дорогу между штатами, частным предприятиям предоставляется право принимать множество специальных решений и делать выбор в связи с выполнением решения правительства.

Важно отметить, что во время депрессии (то, что сейчас происходит в России) у частных предприятий возможности выбора очень ограниченны. Почему? Потому что недостаточен объем внутренних частных инвестиций. Фактически некоторые фирмы закрываются и вообще не принимают никаких решений. Если же государство, расширив свое вмешательство в экономику и участие в ней, может нейтрализовать или хотя бы смягчить воздействие депрессии, то количество решений и возможности выбора у фирм и потребителей увеличатся. Это значит, что правительство, принимая больше решений относительно функционирования экономики, может восстановить процветание и способствовать увеличению количества решений, принимаемых в частном секторе. Следовательно, число решений частного и государственного секторов в процессе экономической деятельности может в определенных пределах изменяться в одном и том же направлении. Большее количество государственных решений не всегда означает их уменьшение в частном секторе.

Итак, сторонники теории государственного выбора приводят ряд причин, почему государство подчас не способно обеспечить граждан общественными товарами и услугами:

• у политических деятелей есть сильные стимулы для поддержки законов, защищающих интересы отдельных групп;
• выбор общества может склониться в пользу программ, которые повлекут за собой немедленные, ощутимые выгоды и с трудом определяемые издержки, а также против программ, которые приведут к немедленным, легко определяемым издержкам и к туманным или отложенным выгодам;
• граждане, выступающие в качестве избирателей, имеют меньше возможностей выбора в сфере общественных товаров и услуг, чем в частном секторе в качестве потребителей;
• у государственных чиновников меньше стимулов работать эффективно, чем у тех, кто работает в частных фирмах.

Существует серьезное несоответствие между масштабами государственного сектора и индивидуальной свободой.

В России на первом этапе реформирования экономики (1991-1993) - этапе либерализации <все и вся> - проповедовалась идея быстрейшего (прямо скажем, космического!) разгосударствления экономики, чтобы как можно быстрее запустить механизм частного предпринимательства. Практически такая поспешность в разгосударствлении привела к изъятию действенных государственных рычагов воздействия на внутреннюю экономику и усилению эгоизма новых субъектов хозяйствования как отечественных (<новые русские>), так и зарубежных. Самыми удачливыми фигурами первоначального этапа реформ стали те, кто успел <задешево> приватизировать, а точнее, купить, государственные предприятия.

Государство как бы само себя раздело, превратившись в <голого короля>.

На втором этапе после 1993-1997 гг. Российское государство стало нарабатывать упущенное. Произошло как бы переосмысление роли государства в экономике. Вновь на щит стала подниматься идея, что <без эффективного государства устойчивое социально-экономическое развитие невозможно>. При этом не следует забывать, что главные цели государства в переходный период - это достижение более высокой экономической результативности; обеспечение устойчивого роста благосостояния народа и повышение качества жизни. Эти целевые установки выражают устойчивые непреходящие интересы нации.

Не надо идеализировать те или иные формы хозяйствования, их нужно рассматривать вкупе с менталитетом нации. А это - суперпроблема. Поэтому вмешательство государства требует продуманной системы показателей, которые бы отражали достаточно полно и всесторонне социально-экономическое положение общества и позволяли своевременно сигнализировать о ситуациях, когда фактические и прогнозируемые параметры социально-экономического развития отклоняются от пороговых значений критериев экономической безопасности и нуждаются в специальных мерах по выводу страны из зоны риска.

Хотя принятый курс проведения реформ предлагает перестроить Россию на западный манер, однако ничего не получается. Об этом свидетельствует 10-летний путь российских преобразований. Разрушив государственную экономику <до основания>, Россия оказалась <у разбитого корыта>. Она не построила классическую рыночную экономику. Оказывается - не тот менталитет. Русскому человеку рубль или возведенный в культ доллар нужен постольку-поскольку. Истинно русский человек не стремится к безудержному богатству. Его больше интересует душа. А душе много не надо. Ей необходимы покой и умиротворение - чтобы всем было хорошо. Вот и получается, что религия наживы для православных людей неприемлема. Религия наживы - это протестантская религия. Поэтому Россия будет возрождаться по-своему. Ей не нужна <микс (смешанная) политика>. Во всяком случае, и это уже ясно - Россия не пойдет путем простого копирования пусть даже самых лучших иностранных образцов экономического развития. Разумеется, российская экономика должна работать на вектор поступательного движения вперед.