Межличностное влияние и социальная власть

11.5. Авторитет власти легитимности

Авторитет... Мы часто употребляем это слово в своей речи, называя авторитетным того или иного человека, говоря о какой-либо организации как авторитетной в наших глазах. "Он пользуется заслуженным авторитетом" - так часто говорят и пишут об уважаемом человеке.

Что же такое авторитет? В многочисленных определениях данного понятия прежде всего отмечается, что это общепризнанное влияние какого-либо лица или организации в тех или иных сферах общественной жизни. Можно считать, что авторитет выступает одной из форм осуществления власти. При этом если власть обычно подразумевает использование того или иного давления, принуждения, то авторитету, наоборот, люди сравнительно охотно повинуются. Почему? Потому что они видят обоснованность данной власти, ее правомерность, легитимность (законность) в широком смысле слова.

Власти легитимности принадлежит особое место среди различных форм власти. Именно такая власть является фундаментом, лежащим в основе функционирования любого общества. Правительство имеет право требовать от граждан, чтобы они платили налоги, родители имеют право требовать от своих детей, чтобы те приходили с прогулки в назначенное время, врач имеет право требовать от больного, чтобы он выполнял предписанные ему процедуры. Проявления легитимной власти мы наблюдаем повсюду. Для любой социальной группы или организации исключительно важно, чтобы люди повиновались распоряжениям лиц, обладающих легитимной властью. Обычно мы признаем необходимость такой власти и считаем себя обязанными ей подчиняться.

Однако порой требования власти не соответствуют убеждениям и ценностям людей, а иногда даже противоречат им. Тем не менее и в этих случаях люди часто подчиняются легитимной власти. Так, следуя приказу директора предприятия, работники выпускают в реку ядовитые отходы производства. Помощники политического деятеля, руководствуясь его распоряжениями, используют "грязные технологии", чтобы дискредитировать соперника. Когда такие факты становятся известными общественности, то исполнители обычно проявляют стремление снять с себя вину полностью или, по крайней мере, частично, делая акцент на том, что они лишь следовали приказу свыше.

В истории XX в. имеется печальный пример того, как четкое выполнение приказов официальной легитимной власти вылилось в массовое убийство миллионов граждан. Речь идет о приказах нацистских военных руководителей во время Второй мировой войны. Один из них, Карл Адольф Эйхман, возглавлявший подотдел "по делам евреев" в имперском управлении безопасности, после разгрома Германии бежал в Аргентину, откуда был вывезен в 1960 г. израильской разведкой. На судебном процессе Эйхман заявлял в свое оправдание, что он лично не является ответственным за гибель евреев, потому что лишь следовал приказу. Тем не менее суд отверг этот аргумент, Эйхман был признан ответственным за свои преступления и приговорен к смертной казни.

"Виртуальную аннигиляцию Европейского еврейского сообщества можно было осуществить только при молчаливом сотрудничестве тысяч обычных немцев - служащих, солдат, уборщиков, врачей, железнодорожных рабочих, плотников. Вытекает ли такое поведение из патологических характеристик немецкого народа? Или, будучи крайне запуганными, эти люди исходили из такого нормального повседневного социального процесса, как повиновение власти? При каких обстоятельствах люди будут совершать жестокие действия, выполняя приказ?" (Taylor et al., 1994. Р. 267). Такие вопросы ставят авторы одного из современных американских учебников по социальной психологии.

То, что произошло, поднимает перед исследователями фундаментальную проблему подчинения власти. Каковы же условия, при которых люди будут уступать или, наоборот, сопротивляться директивам, противоречащим их собственным моральным стандартам?

Чтобы разобраться в спорных вопросах, связанных с проблемой подчинения авторитету, американский психолог Стэнли Милграм провел в 60-х гг. серию лабораторных экспериментов, которые сейчас считаются классическими. Уже первая короткая статья, в которой излагались полученные данные, имела большой резонанс в широких кругах представителей социальных наук (Milgram, 1963).

Дискуссия по поводу экспериментов Милграма не затихает и по сей день. Его коллеги высказывают диаметрально противоположные точки зрения. Одни считают, что эксперименты Милграма находятся в ряду самых значительных исследований человеческого поведения, которые когда-либо проводились. По мнению других, такие эксперименты вообще не должны были когда-либо проводиться.

Рассмотрим подробнее, в чем же состояла исследовательская работа Милграма, этого "возмутителя спокойствия" в академической науке. Он начал с того, что поместил в газете объявление с просьбой к читателям об участии в психологическом исследовании. Добровольцы были разделены на пары, и им объявили, что цель предстоящего исследования состоит в том, чтобы изучить влияние наказания на обучение. Один из добровольцев отбирается случайным образом как "учитель", другой - как "ученик". Работа учителя состоит в том, чтобы громко читать пары слов, которые ученику предлагается запомнить. Каждый раз, когда ученик делал ошибку, учитель должен был применять наказание.

Учитель сидел перед большим "электрогенератором", имевшим ряд рычагов, на каждом из которых была обозначена сила возможного электрического удара. Ранжирование этой силы находилось в пределах от 15 до 450 вольт. Соответственно этому рычаги были снабжены надписями, показывающими суровость удара: "Легкий", "Очень сильный удар" и "Осторожно: жестокий удар".

Ученик располагался на стуле в другой комнате. На его руки, привязанные ремнем к стулу, были наложены электроды. Ученик не мог видеть учителя, и они общались только посредством внутренней селекторной связи. До начала испытания ученик упоминал, что у него "неважно с сердцем". Однако экспериментатор уверял его, что удары не будут опасными. Затем экспериментатор для примера наносил учителю удар электрическим током для того, чтобы тот мог получить представление о сравнительной силе ударов. Этот удар был довольно сильным и болезненным, но учителю говорили, что он является слабым.

В течение испытания ученик делал ряд ошибок. При каждой ошибке учитель говорил об этом ученику и наносил ему удар. Каждый раз при ударе ученик что-то бормотал или вскрикивал. По мере того как сила удара возрастала, реакции ученика становились все более яркими. Он кричал, умоляя учителя прекратить удары, колотил стол, бил ногами стену. В конце концов он просто прекращал отвечать. Несмотря на это экспериментатор настаивал на том, чтобы учитель продолжал свои действия, как было предписано. Сначала учителя заверяли в том, что вся ответственность возложена не на него, а на экспериментатора. При таких обстоятельствах значительная часть испытуемых в роли учителя послушно наносили сильный удар электрическим током. Все 40 испытуемых наносили удар в 300 вольт, и 65% продолжали увеличивать силу тока до конечного уровня 450 вольт. Они делали это, даже если ученики, пронзительно крича, умоляли их о милосердии, видимо, испытывая большую боль.

Читатель, возможно, уже догадался, что "ученик" был в действительности помощником экспериментатора и не получал никаких ударов. Все ответы, включая ошибки, всхлипы, стоны были тщательно отрепетированы и затем записаны на пленку, чтобы сделать их идентичными для всех испытуемых. Те лица, которые выполняли роль "учителя", никоим образом не знали, что эта ситуация инсценирована.

Милграм провел целую серию подобных экспериментов (всего 18), чтобы точнее определить условия, влияющие на подчинение власти (Milgram, 1974). Было обнаружено, что сокращение расстояния между жертвой и испытуемым существенно ослабляет подчинение. В крайнем случае, когда жертва находится прямо напротив испытуемого, уменьшение его подчинения бросается в глаза.

Испытуемые в экспериментах Милграма часто переживали значительный стресс. Некоторые из них покрывались потом, другие разражались нервным смехом или начинали заикаться. Они часто призывали экспериментатора закончить исследование. Испытуемые не проявляли равнодушия к данной ситуации, но, скорее, переживали состояние глубокого конфликта. С одной стороны, они чувствовали огромное давление, производимое экспериментатором, настаивавшим на продолжении испытания. С другой стороны, они беспокоились о благополучии жертвы и своей личной ответственности за причинение боли. Пока испытуемые могли переложить ответственность на экспериментатора, а также предполагать, что боль жертвы вполне терпима, подчинение было значительным. Когда же испытуемые чувствовали свою личную ответственность и осознавали боль жертвы, они становились менее послушными.

Милграм интерпретировал полученные данные как свидетельство того, что "нормальных" людей можно побудить к выполнению деструктивных актов, если использовать сильное ситуационное давление со стороны легитимного авторитета. Таким образом, зловредные действия совсем не обязательно совершаются лишь ненормальными или "бездумными" людьми. Скорее, обычные индивиды, считающие себя лишь исполнителями в какой-либо организации и выполняющие приказы тех, кто ими командует, могут вести себя деструктивным образом.

Хотя давление со стороны легитимного авторитета бывает сильным, люди не всегда с неизбежностью подчиняются ему. Во-первых, как уже отмечалось, подчинение уменьшается, когда страдания жертвы очень бросаются в глаза. Во-вторых, подчинение также уменьшается, когда человек готов чувствовать личную ответственность за свои действия. В-третьих, люди, скорее всего, сопротивляются авторитету, когда другие в этой же ситуации также проявляют неповиновение. В-четвертых, поощряя сомнения людей относительно мотивов, компетентности или здравого смысла властей, можно также уменьшить подчинение.

Работы Милграма породили в социальной психологии не только острую дискуссию об этике экспериментирования, но и отдельное направление исследований подчинения авторитету. Обосновывая этичность своих экспериментов, Милграм отмечал, что по окончании он беседовал с испытуемыми, раскрывая мистификацию и дружески примиряя их со своими мнимыми жертвами. Отвечая на вопросы анкеты, большинство испытуемых выразило положительное отношение к эксперименту. Кроме того, через год после завершения этой работы независимый медицинский эксперт провел интервью с 40 испытуемыми, участвовавшими в эксперименте. Ни у одного человека не было обнаружено признаков того, что переживания во время эксперимента повредили ему (Milgram, 1964). Так или иначе, подавляющее большинство психологов считает, что работы Милграма не только дают богатую пищу для анализа проблемы подчинения власти, но и ставят много новых вопросов, вызывающих активный исследовательский интерес.

Можно, например, задать такой вопрос: почему испытуемые просто не уходили из лаборатории, если они начинали чувствовать, что назревает внутренний моральный конфликт? По мнению Милграма, это объясняется огромным значением социализации подчинения.

В ходе нашей жизни мы учимся ценить подчинение, даже если это порой бывает не очень приятно. Мы также доверяем легитимности многих начальствующих лиц в нашей жизни, даже если иногда наблюдаются злоупотребления этим доверием, например, в области политики, финансовой деятельности или образования детей. В подобных условиях люди становятся уязвимыми перед диктатом нелигитимного авторитета. Ведь они привычно исходят из предположения о легитимности авторитета и у них просто нет опыта неповиновения такому авторитету.

Отражением социализации подчинения является также ожидание людей, что кто-то будет присматривать за всем происходящим вокруг них. Испытуемые Милграма полагали, что план этого эксперимента находится под контролем хорошо осведомленного авторитетного лица, каким являлся для них исследователь-психолог. Поэтому мысли о подчинении экспериментатору возникли у испытуемых задолго до того, как они появились в лаборатории. Итак, люди никоим образом не ожидали, что для них возможна перспектива неподчинения экспериментатору.

Заметим также, что в начале эксперимента испытуемый никогда не получал приказа подвергнуть ученика суровому наказанию, а постепенно вовлекался в данный процесс, шаг за шагом увеличивая силу удара. Здесь можно вспомнить феномен, который американские психологи называют "нога в дверях". Имеется в виду следующая тенденция: если человек соглашается с какой-либо небольшой просьбой, то далее, по всей вероятности, он уступит и просьбе более существенной. Именно это наблюдалось в данной экспериментальной ситуации. Как результат первоначального согласия испытуемого подвергнуть ученика слабому наказанию происходили соответствующие изменения самовосприятия испытуемого. Эти изменения усиливали его последующую уступчивость все более и более серьезным требованиям. Сама жизнь приводит нам время от времени примеры того, что вовлечение какого-либо человека в аморальные действия под влиянием авторитета происходит не сразу, а постепенно. Именно так опытные главари преступного мира приобретают власть над новичками, предлагая им начать с малого и постепенно ужесточая свои требования по мере того, как новичок попадает в сети, из которых ему не выбраться.

Необходимо подчеркнуть также, что, говоря о социализации подчинения и, следовательно, формировании позитивного образа личности, привычно подчиняющейся легитимному авторитету, Милграм имел в виду, прежде всего, американцев, отдельные представители которых и были испытуемыми в его экспериментах. Однако здесь нельзя не отметить следующего интересного обстоятельства. Уже издавна российские интеллектуалы традиционно наделяют своих соотечественников такой характерной чертой, как покорность официальным легитимным авторитетам. Много написано о том, что именно нашим людям свойственно возлагать ответственность на официальную власть, охотно перекладывая ее с самих себя. "Вот приедет барин, барин нас рассудит..." - эти строки родились давно на Руси, а повторяются по сей день (нередко в более современной формулировке).

Напомним, что послушание официальной власти считалось чуть ли не главной добродетелью в Советском Союзе (хотя открыто это, разумеется, не признавалось). Так что социализация послушания имеет у нас, пожалуй, не менее прочные корни, чем где-либо еще. Впрочем, вспоминая всемирную историю, особенно новейшую, хочется задать себе следующий вопрос: может быть, стремление самых разных людей к подчинению легитимному авторитету - черта общечеловеческая?

Ряд исследований, проведенных по методике Милграма с различными испытуемыми (включая даже детей), не только в США, но и в других странах (в Австралии, Нидерландах), показал одну и ту же картину. Везде демонстрировались сильные эффекты подчинения.