Политическое поведение

9.3.2. Электоральное поведение

Важное направление изучения политической активности - исследование поведения избирателей и их политических предпочтений. В развитых демократических политиях электоральное поведение занимает особое место среди всех форм политической активности, ибо именно тогда избиратели делегируют полномочия своим представителям. Однако доля электорального поведения среди других видов активности отличается весьма сильно. Так, в Великобритании в голосовании принимает участие в среднем 75% избирателей, в США - 53%.

Как отмечает российский политолог Е.Ю. Мелешкина ("Политический процесс: основные аспекты и способы анализа", 2001), в области электоральных исследований выделяются три главных методологических направления: 1) социологическое; 2) социально-психологическое; 3) теория рационального выбора. Их представители делают основной акцепт на различных базовых факторах формирования электорального поведения: соответственно, социальные и демографические характеристики; политическая и/или идеологическая идентификация; рациональный расчет.

Одной из классических моделей электорального поведения, которая долгое время фактически определяла содержание работ по этой теме, была так называемая социологическая. В ее основе - исследования поведения избирателей исходя из фактора социальной дифференциации. Представители данного направления подчеркивали групповую основу голосования, фактически отвергая личностную трактовку формирования политических предпочтений. Известнейшая работа под редакцией представителей этого течения в политологии Липсета и Стейна Роккана "Партийные системы и размежевание избирателей" (1967) была посвящена рассмотрению влияния социально-групповых конфликтов на идеологическую и партийную дифференциацию. По мнению авторов книги, различия между социальными группами обеспечивают потенциальную базу для политических конфликтов, создавая одновременно проблемное поле политики и социальную опору партий. По итогам проведенного анализа авторы сделали вывод об устойчивости существующих социально-политических противоречий.

Взаимовлияние институтов политического представительства и политических ориентации послужило одной из посылок другой признанной модели электорального поведения - социально-психологической. Ее сторонники считают голосование инструментом для демонстрации избирателями своей политической идентификации, долгосрочных чувств преданности, которые они испытывают к отдельным партиям. В соответствии с социально-психологической моделью электоральный выбор определяется отношением избирателей к трем субъектам политического процесса: кандидатам-политикам, партиям и общественным группам. Влияние причин последнего рода на политические предпочтения не отрицается, однако партийная идентификация, формируемая в процессе социализации, играет роль своеобразного фильтра, через который пропускается информация, относящаяся ко всем этим субъектам. Несмотря на то, что в краткосрочной перспективе каждый из этих факторов осуществляет независимое воздействие на электоральный выбор, все вместе они выступают своеобразными каналами передачи (трансляции) партийной идентификации на электоральное поведение граждан. Данная модель успешно использовалась при изучении поведения избирателей Западной Европы и США, а термин "партийная идентификация" стал одним из самых распространенных в данных исследованиях.

В 1960-1970-е гг. в связи с процессами социально-политических преобразований, происходящими под влиянием структурного кризиса индустриального общества, выявилась очевидная ограниченность вышеописанных подходов. Этот кризис повлек за собой распад классических социально-классовых групп, усложнение социальной структуры, развитие новых средних слоев населения, увеличение мобильности населения, в т.ч. географической. В настоящее время наблюдаются тенденции значительного снижения влияния социальных факторов на политические предпочтения избирателей, ослабления партийных ориентации избирателей, снижения идеологического противостояния, а также усиление влияния краткосрочных факторов. Тем не менее, все эти факторы продолжают оказывать существенное воздействие на электоральное поведение.

Еще одна тенденция развития электорального поведения - рационализация формирования политических ориентации и появление категории нового избирателя, которая (в зависимости от страны) составляет около 10-15% электората. Эта группа избирателей характеризуется в первую очередь мобильностью, неустойчивостью политических предпочтений, несмотря на регулярное участие в выборах. Ее представители, как правило, выходцы из наиболее образованных средних слоев населения, из так называемого социологического центра. Они молоды, хорошо информированы, скептически настроены в отношении идеологий. Их участие в электоральных процедурах определяется позицией потребителя.

Возникновение этой группы избирателей отражает процесс рационализации электорального выбора. На уровне образования политических предпочтений данный процесс проявляется и в увеличении влияния на электоральный выбор позиции граждан по отдельным проблемам, в частности по экономическим. Если раньше воздействие позиции избирателей по конкретным вопросам опосредовалось принадлежностью к социальной группе или к партии, групповым восприятием, то теперь оно в равной степени может осуществляться напрямую в связи с происходящей индивидуализацией восприятия политики.

На исследовательском уровне отмеченные изменения нашли свое отражение в развитии модели рационального выбора и ее многочисленных разновидностей, трактующих то или иное голосование как процесс индивидуальных предпочтений избирателя в соответствии с его интересами. Так, в рамках теории ретроспективного голосования Морриса Фиорины (род. 1946) в большей степени подчеркивается рациональный аспект электорального выбора и партийных преференций. В теории избирателя как потребителя Хильды Химмельвейт (1918-1989) ставится акцент на индивидуальном и инструментальном выборе избирателя в зависимости от перечня конкретных проблем.

Рассмотрение электорального поведения сейчас приобретает новое содержание; очевиден повышенный исследовательский интерес к ним в связи с анализом политических процессов в так называемых новых демократиях, в т.ч. в России и в других постсоветских странах.

9.3.3. Кризисы политического участия и основные способы их разрешения

Изучение кризисов политического участия и их преодоления - весьма важное направление сравнительной политологии. Под кризисами политического участия, как правило, подразумеваются ситуации, когда правящая элита не в состоянии создать институциональные условия для того, чтобы вобрать растущие требования участия в политике, идущие со стороны различных новых социальных групп. Часто кризисы политического участия бывают обусловлены претензиями таких новых социальных групп на соучастие во власти, на вхождение в политическую элиту. Принято связывать это обстоятельство с модернизацией, или осовремениванием, общества, начавшейся в Европе в XVIII-XIX вв. Также исследования во многом опираются па теории Гаэтано Моски и Вильфредо Парето.

В контексте данного раздела вновь следует вернуться к понятию элиты.

В традиционном обществе, если и происходит смена правящей элиты, то это, как правило, не затрагивает более массовые слои населения. Однако процессы модернизации, связанные с экономическим развитием и следующими за ним изменениями в социальной структуре и в доминирующих политических ориентациях крупных групп населения, одним из следствий имеют расширение слоя активных политических участников. В их сознании особую ценность приобретают чувство гражданского долга, информированность, понимание того, что политическая сфера непосредственно касается их личной жизни, наконец, вера в то, что отдельный индивид, независимо от своего изначального социального статуса, может и вправе оказывать свое влияние на общественные процессы. Все это создает необходимые экономические, социальные и психологические предпосылки для расширения политического участия масс.

Интерпретация: В политической науке существует много концепций элиты. Ценностные концепции в значительной степени сохраняют нормативный и первоначально позитивный смысл понятия элиты как "лучших из лучших", "избранных"; общество, соответственно, делится на элиту, которая рассматривается в качестве малочисленной творческой и активной части общества, способной к управленческим функциям, и массы - Парето, Ортега-и-Гассет, Тойнби и др. Однако есть и иная группа концепции, истолковывающих элиту преимущественно как правящий класс, сплоченную и закрытую группу, стремящуюся осуществлять власть только в своих интересах - Моска, Чарльз Райт Миллс (1916-1962), неоэлитаристы Томас Дай и Хармон Зиглер, французские социологи Моник и Мишель Пенсон и др.

Элитизм как социальный принцип, ведущий к авторитаризации, часто противопоставлялся социалистическим доктринам и демократии. Однако в 1930-1940-х гг. появились концепции, объединенные под общим названием "демократический элитизм", которые, наоборот, рассматривали элитизм в качестве практики существующих демократий. Одним из основоположников этого теоретического направления был Йозеф Шумпетер, утверждавший, что различные элиты выносят на "рынок" свои политические программы, предлагая ("продавая") их избирателям на выборах. В целом в политической науке весьма распространены теории демократии, в которых элиты выступают выразителями интересов различных социальных групп и, конкурируя друг с другом в условиях плюрализма, способствуют сохранению демократии, не допуская узурпации власти какой-либо группой.

Результат процесса модернизации во многом зависит от того, созданы ли (и какие) институциональные условия для того, чтобы рост политического участия происходил в формах, приемлемых для данной политии. Политической системе легче ассимилировать увеличение участия, если имеются предназначенные для этого подходящие институты и институциональные механизмы.

Считается, что кризисы политического участия возникают в тех случаях, когда правящая элита считает нелегитимными требования и поведение отдельных новых социальных групп, стремящихся к активному включению в политический процесс.

Такие ситуации обычно разнятся между собой. Правящая элита может считать, например, что в силу разных причин только она одна предназначена для осуществления управления в данном обществе, и поэтому напрочь отметает претензии иных групп на участие в политике (так было в монархиях, при аристократиях, при правлении одного этноса и т.п.). Кризис участия вполне реален и тогда, когда стремящиеся к активному вовлечению и влиянию на политику слои организованы в группы, статус которых правящая элита признает нелегитимным (например, Ирландская республиканская армия или движение курдских повстанцев). В иных ситуациях правящая элита, не ставя под сомнение саму идею включения в политику новых социальных групп, считает нелегитимными и отвергает конкретные методы и способы выдвижения этих требований (гражданское неповиновение, политическое насилие и т.д.). Наконец, в некоторых случаях сами требования, к примеру, о расширении политического участия, могут восприниматься правящей элитой как неправомерные, нелегитимные (категорические настояния об отделении тех или иных территорий или об учреждении одной "государственной" религии в поликонфессиональном, многосоставном обществе).

Понятно, что та или иная разновидность кризиса политического участия - не обязательно полная катастрофа для существующей политии, поскольку открывается возможность для поиска решения назревшей проблемы.

Есть разные пути разрешения кризиса. Наиболее оптимальным вариантом считается институциональная адаптация, т.е. ситуация, когда в рамках данной политической системы удается найти институциональное решение: создаются новые процедуры выборов и электоральные институты, совершенствуется партийная структура и формируются организованные группы интересов. В этом случае возможно соглашение между правящей элитой и контрэлитой, стремящейся к участию в принятии ключевых политических решений. В тенденции такой путь ведет к развитию самых современных моделей представительной демократии.

Другим - альтернативным - вариантом решения сложившегося кризиса участия может быть авторитарный выход, т.е. отказ от поиска институционального варианта для расширения эффективного политического участия или даже его насильственное ограничение путем введения запретов, репрессивных мер. Такой путь нередко ведет к формам принудительного, мобилизационного или имитационного участия, полностью без которого не могут обойтись даже авторитарные режимы.

Наконец, в качестве промежуточного, но по сути своей умеренно-авторитарного варианта может выступать ситуация, когда правящая элита, не готовая к интеграции новых импульсов политического участия, идет на создание неких иллюзорных его форм, как бы обволакивает, "заталкивает" новую политическую активность в рамки существующих традиционных структур. В таком случае оппозиционным партиям и движениям формально предоставляются права на соревнование в политическом процессе, однако реальная структура распределения и воспроизводства власти не дает им никаких реальных шансов на успех.

Кризисы политического участия периодически воспроизводятся даже в современных демократических системах, имеющих большой потенциал их разрешения. Причины их повторения кроются в динамике нынешнего общества (например, под влиянием экономических и технологических перемен появляются новые социально-экономические группы, бросающие вызов старым ценностям и группам) и в возрастных (генерационных) изменениях (институты, созданные предыдущим поколением, могут не соответствовать потребностям следующего поколения, ищущего варианты разрешения своих проблем).