Информация и человек

Человек слишком сложен, чтобы его рассматривать в одной "информационной проекции". И все же, несмотря на горы литературы, homo informativus недостаточно изучен.

Информационные основания жизнедеятельности

Человек погружен в информацию в любой своей ипостаси – генетической, физиологической, психической, социальной, космической. Удивительно при этом, что проявления высших форм деятельности человека, связанных с сознанием, коррелируют с низшими формами жизнедеятельности и даже с проявлениями таких неорганических феноменов, как квантовое и гравитационное поля, физический вакуум (Налимов В.В. и др.). Следовательно, для понимания человека информационного полезно знать информационные основания его жизнедеятельности.

Одним из таких оснований является биосинтез белка из молекул ДНК (ДНК→белок). "Технология" трансляции (перекодирования) нуклеотидов ДНК в белок отрабатывалась природой настолько долго, что достигнутая эффективность белкового транслятора вызывает восхищение. Трансляция – тот же информационный процесс. Ни одна "скороспелая" антропная технология трансляции (лингвистическая, компьютерная) не может сравниться по эффективности с органическим транслятором. Как же "неразумная" природа в пику человеку разумному сумела создать такой транслятор? Не является ли смысл, привносимый трансляцией и соответствующими языковыми конвенциями в упорядоченные последовательности полимеров ДНК и белка, продуктом не закономерных, а случайных отношений между нуклеотидами в молекулах ДНК, между нуклеинами и аминокислотами в белковых молекулах?

Феномен случайности, воспринимаемый поначалу естествоиспытателями и философами как результат незнания необходимости (случай есть "совокупность сложных причин" (А. Пуанкаре), "случай – это обличье, которое принимает Бог, чтобы остаться инкогнито" (Ж. Кокто)), обрел статус реальности в физике микромира и термодинамике, генетике, системотехнике, информатике и др. М.Эйген (Эйген М. "Самоорганизация материи и эволюция биологических макромолекул", 1980.) полагает, что хотя эволюция началась со случайных событий, но нуклеотидный код ДНК как языковая конвенция возник не за счет одной лишь случайности. Случайность происхождения кода ДНК в понимании Эйгена – это вероятностный выбор по критерию устойчивости одной из возможных альтернатив "кооперативного спаривания" нуклеотидных оснований. Выбор природой именно той альтернативы, которую мы наблюдаем в живой клетке, – дело случая как совокупности сложных взаимодействий специфических ферментов (с позиций биохимии), сп ецифических сил (с позиций биофизики) и неферментативных нуклеиновых взаимодействий. Если предопределенные взаимодействия отсутствовали, то языковые конвенции между ДНК и белком могли появиться из их случайных комбинаций и закрепиться в результате естественного отбора по принципу информационной ценности. Отобранная языковая конвенция генетического кода на ценностной информационной шкале обладала, вероятно, большей "селективной ценностью" по сравнению с конкурирующими конвенциями. Полагаем такую презумпцию правомерной, как правомерны закономерные результирующие соответствия "человек – закон" на множестве их исходных случайных комбинаций (Как истинный ученый Эйген осторожно не исключает возможности того, что его гипотеза о случайном начале трансляции справедлива, и предупреждает о необходимости накопления эмпирических данных для убедительных доказательств.) . Случайность, вероятностный выбор характеризуют не недостаток опытных данных, а объективную стохастичность статистических связей.

Пример 1. С вероятностным выбором языковой конвенции сталкивается ребенок перед выбором родного языка. На каком языке он впервые произнесет "мама", зависит от случая как совокупности сложных причин его происхождения, перемещения в пространстве относительно случайной среды обитания, в которой он однажды (момент времени случаен) начнет свое языковое самообучение. Может оказаться (опять же случайно), что таких языковых конвенций (родных языков) у ребенка будет несколько.

Пример 2. Случайность начала трансляции в понимании Эйгена имеет аналогию в информатике при разработке трансляторов для систем программирования. Один и тот же оператор языка программирования как последовательность знаков этого языка в разных трансляторах может соответствовать разным двоичным последовательностям компьютерного кода. Причина – свобода воли автора транслятора. Ведь транслятор – та же программа. Сколько авторов – столько программ.

Несмотря на возможный вероятностный генезис, нуклеотидные последовательности в молекулах ДНК неслучайны, что легко обнаруживается современными химическими методами. Нуклеотиды в спиралях ДНК следуют друг за другом в специфичном порядке для каждого организма (механизм наследственности), но не для популяции организмов. В популяции, т.е. в среднем по всем организмам одного вида, этот порядок случаен, но закономерно близок к равновероятному.

Перекодирование нуклеотидов ДНК в полипептидные белковые структуры (синтез белка) осуществляется по схеме "нуклеотиды ДНК→триплеты (кодоны) нуклеотидов→информационная РНК (и-РНК)→аминокислоты→полипептиды→белок (ДНК – ДезоксирибоНуклеиновая Кислота; РНК – РибоНуклеиновая Кислота.) " . Здесь разнообразие нуклеотидов равно 4 (объем алфавита четверичного генетического кода ДНК). Каждый триплет имеет длину в 3 нуклеотида и является ничем иным, как молекулой ДНК, генетическим закодированным сообщением – кодоном; соответственно разнообразие триплетов-кодонов равно 4³ = 64. Из 64 кодонов только 20 используются на следующих этапах трансляции – по объему алфавита аминокислот, участвующих в синтезе белка (По некоторым данным в синтезе белка участвуют не 20, а 22 аминокислоты, а возможно, и больше. Примем для определенности 20. ) . А уж разнообразие белковых структур, синтезированных из 20 аминокисл от через полипептидные цепочки длиной в сотни-тысячи молекул, по некоторым оценкам (Гухман В.Б. "Информатика в системе философского доказательства", 1998.) имеет величину порядка 10¹³⁰…10¹³⁰⁰. Даже если малая толика этих структур действительно ценна для жизни, их разнообразия хватит, чтобы каждая биологическая особь (в том числе каждый человек телесный) в пределах своего вида была так же неповторима, как неповторимы мелодии, слагаемые композиторами всего из 7 тонов, 5 полутонов и 3-5 октав нотного стана, как неповторимы литературные произведения, слагаемые из конечных буквенных алфавитов.

Кажущаяся сложность человека телесного, как и любой биосистемы, наследуется через генетическую программу. Однажды изучив результаты работы этой программы (а еще лучше, ее саму), можно с большой степенью уверенности предсказать структуру и функциональные возможности любого грядущего человека телесного. Следовательно, человек телесный информационно несложен, его внутренняя телесная информация тиражирована в ему подобных, и по мере познания данной информации в отдельных подопытных особях мы можем узнать ее опосредованно во всех остальных. В этом смысле человек телесный, можно сказать, объективен.

Совсем другое дело – человек духовный. Он самопрограммируется своей (и ничьей больше!) программой генерирования информации в присутствии среды. Самопрограммирование (самоорганизация и самообучение) уникально, не тиражируемо, непредсказуемо – в этом, как нам представляется, суть уникальности личности и неработоспособности метода аналогий применительно к человеку духовному. Степень совершенства программы генерирования информации, развитость тезауруса и его базы знаний, степень активности знания зависят, в первую очередь, от интенсивности информационного метаболизма и информативности среды. В несравнимо меньшей степени оказывает влияние генетическая программа. Иными словами, сложность человека духовного обусловлена, главным образом, информационной сложностью среды и субъективной программы генерирования информации. Представим себе ребенка в том замечательном возрасте, когда его не обр еменяет знание. Может ли ему придти в голову нечто значительное? Если он достиг зрелости, но всю жизнь тщательно оберегался от "дурного влияния улицы", то бишь среды обитания, пребывая в полной изоляции от нее, может ли он придумать что-нибудь стoящее? И, наконец, что будет с разумом этого несчастного? Резюме: человек духовный субъективен.

Изложенное дает нам основание полагать, что тезис о поведенческой простоте человека (Г. Саймон – см. "тему 4, раздел 4.4.2" ), если и справедлив, то для человека телесного, но не для человека духовного.

Информационную простоту белков можно редуцировать к информационной простоте генетического кода, практически оптимального для "смертных" информационных систем, борющихся за существование ( "см. тему 7, раздел 7.2" ). Исследования показали (Ичас Р. "Биологический код", 1971.), что при всех своих достоинствах этот код, не предусматривающий разделительных знаков между своими кодовыми комбинациями (триплетами), должен быть крайне уязвимым к воздействию помех, производных от генных (ферментных) ошибок управления перекодированием (транскрипцией) молекул ДНК в молекулы и-РНК. При декодировании хотя бы одного ошибочного триплета возникает обвальный "эффект домино", приводящий к треку ошибки, охватывающему все сообщение (молекулу и-РНК). И все же природа пошла на это ради быстродействия процесса синтеза белка. Ведь каждый разделительный символ требует энергии и времени на свою передачу. Если представить, что между двумя соседними триплетами стоит один знак препинания – разделитель, то общая длина молекулы и-РНК (при том же количестве триплетов) и, соответственно, время ее синтеза возрастет на треть. А с учетом последующей трансляции и-РНК в цепочку аминокислот общее время синтеза белка увеличится на две трети. Соответственно увеличится и время развития зародышей и молодых клеток, время регенерации клеток и органов. Также на 2/3 должны возрасти энергетические затраты биосистем на синтез белка. Плюс к этому материальные затраты на постройку разделителей. Словом, природа (или Создатель?) оказалась перед выбором, и выбор был сделан в пользу экономичности кода даже в ущерб его надежности – природе пришлось отказаться от знаков препинания между триплетами (кодонами). Не в этом ли скрытая первичная причина ненадежности всех тех кодов-языков, которые наследуют генетический код?

Направленность природы на быстродействие алгоритма синтеза белка подтверждается и тем, что одну молекулу и-РНК обрабатывают параллельно несколько рибосом ("полисома"), синтезирующих одинаковые полипептидные цепи. Более того, вне полисомы одиночная рибосома неактивна. Кодоны-синонимы согласно Р. Ичасу могут обеспечивать разную быстроту сборки полипептидной цепи. Наконец, целевая функция тысяч ферментов, управляемых генами, – каталитическое ускорение химических реакций.

Итак, дилемма "или срочно, или точно" разрешилась в ущерб точности декодирования генетического кода. Как же природа охраняет его от повреждений, обеспечивая помехоустойчивость и "эксплуатационную надежность" всей системы биосинтеза белка? Для решения этой проблемы используются, во-первых, высокоточные "схемные решения", минимизирующие влияние шумов и "программно-аппаратных сбоев" на генетический канал связи. Это, прежде всего, высокая термохимическая энергетика генетических сигналов, что позволяет выставить достаточно высокие энергетические пороги их приема, минимизирующие срабатывания от помех ("ложные тревоги"). Не этим ли отчасти объясняются большие энергетические затраты молодого растущего организма, в котором интенсивно синтезируется белок? Во-вторых, сотни ферментов среди прочих задач управления обеспечивают высокоточную синхронизацию подпроцессов приема-передачи генетических сигналов, что минимизирует сдвиговые ошибки считывания триплетов. В-третьих, по-возможности, используется избыточность (резервирование) кодов и кодовых сообщений. Последнее проявляется в парности нуклеотидов в молекуле ДНК (двойная спираль), в множественной транскрипции молекул и-РНК, в полисомной трансляции и-РНК в полипептид, в информационной избыточности третьего (последнего) нуклеотида в большинстве триплетов, в наличии синонимов кодонов и синонимов транспортных РНК (Р. Ичас (Подобный компромисс между экономичностью кода и его надежностью используется и в информационной технике.) ) . В целом достигнутая в результате эволюции надежность генетического кода обеспечивает вероятности ошибок трансляции по разным данным на весьма приемлемом уровне 10^-9...10^-6.

Если у природы было достаточно времени для создания надежных и быстродействующих информационных оснований жизни, то почему, собственно, алфавит генетического кода ограничивается четырьмя, а не пятью знаками? Ведь пятизначный код еще "быстрее". Есть ли в этом выборе природы закономерность, связанная с комплексной информационной квазиоптимальностью четверичного кода (что стало известно науке только в ХХ в.), или это игра случая? Ничего себе случай, повлекший выбор оптимального для биосистем генетического кода! Важным доводом в пользу выбора четверичного кода как четного, возможно, была необходимость в однозначном (непересекающемся) "комплементарном инструктировании" при синтезе белка (М. Эйген). С этих позиций двоичный и четверичный коды предпочтительней троичного, который оказался бы вообще непригодным для однозначных комплементарных (обязательно парных) связей между нуклеотидами. Так что по совокупности причин выходит, что четверичный код, действительно, оптимален для биосистем. Вот так бы учиться у природы системному подходу при проектировании новых информационных систем – компьютерных, связных, диагностических, библиотечных и т.п.!

Генетические триплеты (кодоны, кодовые комбинации, сообщения) одинаковы (равномерны) – их длина всегда равна трем нуклеотидам. Почему? Ведь экономный (эффективный) код неравномерный. Согласно теории информации неравномерный экономный код вырождается в равномерный при равновероятности использования знаков-кодов в сообщениях (Дмитриев В.И. " Прикладная теория информации", 1989.). Знаки генетического кода – нуклеотиды, входящие в молекулы ДНК. Нуклеотидов четыре, значит, при равновероятности использования встречаемость каждого в сообщениях-кодонах должна быть около 1/4 (25%). Выше отмечалось, что нуклеотиды в спиралях ДНК следуют друг за другом в порядке, произвольном для популяции, но специфичном для каждого организма. При этом у каждого вида организмов (и даже отдельного организма) количественное соотношение нуклеотидов специфично, хотя и колеблется по встречаемости (частости) в кодонах для каждого из четырех нуклеотидов около 25% (18...31%), что делает правдоп одобным предположение об их межвидовой равновероятности. При этом экспериментальный разброс встречаемости большинства аминокислот в белках (0,03...0,1) вокруг ожидаемого значения 0,05 (1/20) косвенно тоже свидетельствует в пользу межвидового равновероятного включения нуклеотидов в молекулы ДНК. Учитывая изобилие видов, межвидовую универсальность кода, жесткую статистическую зависимость комплементарных нуклеотидов и экспериментальные результаты статистических исследований состава ДНК разных организмов, можно принять, что средневзвешенное по всем видам организмов распределение нуклеотидов в молекулах ДНК близко к равновероятному. Значит, экономный генетический код объективно должен быть равномерным.

Еще один вопрос по рассматриваемой теме следует из полемики христианского креационизма с эволюционизмом. Известно, что при адаптации, скрещивании и мутациях новый генетический материал не образуется, используется все тот же генетический код в своей неизменной форме. Отсюда креационисты делают вывод об одноразовом творении генетического кода Творцом, незыблемости кода на все времена и отсутствии видового мутагенеза (Б. Хобринк). Наука же обращает внимание на информационную избыточность генетических кодонов (триплетов) как гарант стабильности кода в прошлом, настоящем и обозримом будущем. Как отмечено выше, потенциальное разнообразие кодонов равно 64, реально же используются только 20 кодонов – по числу аминокислот. 44 кодона (70%) избыточны, они могут использоваться двояко. Во-первых, большинство аминокислот кодируются не одним, а двумя-четырьмя кодонами-синонимами (Р. Ичас). Во-вторых, некоторые кодоны "запрещены" для синтеза – это обнаруживается по неудачным попыткам синтеза белка с их помощью (в экспер иментах генерировался стоп-сигнал и синтез белка блокировался). Бессмысленные кодоны, генерирующие стоп-сигналы, могут быть использованы для знаков пунктуации в биоалгоритме синтеза белка, в частности для надежного обозначения начала и конца синтеза. Также можно предположить (и это, на наш взгляд, философски наиболее значимо), что часть пока бессмысленных кодонов законсервирована природой для последующих ступеней эволюции, когда нынешние формы жизни под напором резко изменившейся среды обитания частично вымрут, частично видоизменятся на основе видоизмененного генетического кода.

Пример 3. Подобное резервирование "на будущее" часто практикуется в искусственных (технических) системах, в частности, в информационных. Так, в современных персональных компьютерах, как правило, предусмотрены пустые посадочные места для плат (карт) расширения, дополнительных элементов памяти, дисководов, портов, модемов и т.д. Информационные коды в каналах связи любой природы очень часто избыточны. Эта избыточность может быть и излишней в нешумящем канале. Но канал в любой момент может быть зашумлен, тогда обработка избыточных разрядов кодовых комбинаций позволит защитить информацию от помехи.

Помехи, воздействующие на систему со стороны среды обитания, могут быть случайными и преднамеренными, кратковременными и долговременными. Можно предположить, что перестройка генетического кода биосистем с использованием резервных (сейчас) кодонов потребуется природе, если помехи будут носить катастрофически подавляющий и длительный характер. В этом плане представляет интерес анализ нуклеотидных кодов в органических остатках древнейших геологических периодов, когда такие помехи биосистемам имели место. При кратковременном возмущении канал связи системы "ДНК-белок" может защищаться более щадящими средствами, хотя и здесь понадобится некоторая информационная избыточность. Видоизменение генетического кода, если и потребуется, не будет фатальным для его нынешней структуры. Ведь в худшем случае потребуется лишь изменение (дополнение) "словаря" кодонов (за счет тех самых 44 избыточных), не затрагивающее других биологических словарей. Однако даже это непринципиальное изменение потребуется лишь в том случае, есл и такие структурные реформы как изменение длины молекул ДНК и белка, порядка следования нуклеотидов и аминокислот (соответственно в молекулах ДНК и белка) не обеспечат создание новых форм жизни вместо нынешних.

В этом плане, действительно, следует подтвердить вслед за Б. Хобринком, что для мутантов – новых видов растений и животных – не потребуется новый генетический материал. Имеющийся материал существует в настолько совершенной и одновременно простой форме, что все будущие самые немыслимые сейчас формы жизни смогут им успешно воспользоваться.

Пример 4. Компьютерный двоичный код позволяет реализовывать все новые виды аппаратно-программных средств вычислительной техники (компьютеров самой замысловатой архитектуры и элементного состава, операционных систем, систем (языков) программирования, прикладных программ, структур данных). Сам же двоичный код – генетический материал компьютеров, сложившийся в результате эволюции информатики и искусственного отбора, еще долго останется неизменным. И здесь информатика и креационизм неожиданно (для креационизма) приходят к общей точке зрения на проблемы развития естественных и искусственных био- и кибернетических систем. Даже если со временем двоичный компьютерный код уступит место более оптимальному троичному коду, от этого компьютер как вид техники не превратится в другой вид.

Эволюционная мимикрия старых форм под новое содержание и старого содержания под новые формы встречается не только в искусственных системах, поэтому не следует однозначно отождествлять смену генетического материала с межвидовой мутацией – это не столь очевидно.

В заключение заметим, что информационные основания жизнедеятельности человека телесного должны быть связаны с помыслами и деятельностью человека духовного. Поиск этих связей сложен, однако представляет большой интерес для человековедения.

Информационная этика

Область межчеловеческих отношений как традиционное поле этики уже давно расширилось биоэтикой и экоэтикой, в фокусе внимания которых – нравственные пределы проникновения человека в глубины живой природы и природы в целом. Но еще не совсем созрела техноэтика, которая бы регламентировала нравственные пределы технического прогресса. А уж инфоэтика (информационная этика как раздел техноэтики), которая должна регламентировать нравственные пределы прогресса информационных систем и технологий, информатизации и компьютеризации общества (Информатизация общества – реализация комплекса мер, обеспечивающих полное и своевременное использование полезной для общества информации, удовлетворение спроса на информационные продукты и услуги. Компьютеризация общества – процесс внедрения компьютерных продуктов и услуг в социальные институты и практики. Поскольку информационные технологии, продукты и услуги реализуются, главным образом, через компьютер ные технологии, не будем явно разграничивать информатизацию и компьютеризацию общества. ) , находится вообще в зачаточном состоянии.

Пример 5. Сбои в работе аппаратно-программных средств информационной техники часто приводят к приостановке деятельности социальных институтов, нарушению прав граждан на информационные продукты и услуги. Современное общество перенасыщено информационной техникой, которая настолько далека от этических канонов общества, что бесстрастно, несвоевременно и, главное, безнаказанно может их нарушать. И это нарушение почему-то считается объективным каноном, не подлежащим осуждению. Для информационного права (впрочем, как и для всего права), видимо, этические проблемы второстепенны, хотя в законе об информационной безопасности права граждан и общества прописаны в соответствующих пунктах. Но кто в России контролирует их выполнение и наказывает за их нарушение? Разве что по просьбе Интерпола! Совесть и право обычно не встречаются в отечественном информационном пространстве ("совесть есть – права нет", "право есть – совести нет").

Пример 6. Сетевые технологии (Интернет и др.) в отечественном информационном пространстве не обременяются этическими проблемами, хотя в мире известен сетевой этикет (сетикет, нетикет – netiquette). Квинтэссенция сетикета имеет библейские корни: "возлюби коммуниканта, яко самого себя". Но стoит войти на любой русскоязычный интернет-форум, интерактивный сайт или блог, пообщаться в чате, как сразу становится понятным, что никакого сетикета нам не нужно, ибо он не соответствует нашему бытовому и служебному "этикету". Наш этический стиль – моветон.

Пример 7. Характерный эпизод: любому телефонному звонку и последующему теледиалогу, за редким исключением, отдается приоритет перед прерванным живым диалогом. А почему, собственно ("Я не люблю, когда – наполовину или когда прервали разговор…" (В. Высоцкий).)? Этика человеко-машинных отношений жизненно важна для судьбы человеческой цивилизации. То ли человек останется хозяином положения, не утратив власти над машиной, даже обладающей интеллектом, то ли искусственные "существа", созданные человеком и имеющие отличную от него физическую природу, станут править человеком и его миром, то ли родится некий компромиссный человеко-машинный симбиоз – это, действительно, проблема планетарного масштаба, от которой нельзя отмахнуться. Ее надо решать уже сейчас. Хрестоматийная "вершина эволюции" – человек – может оказаться всего лишь завершающим биологическим этапом в продолжающейся глобальной эволюции. Следующим этапом может стать искусственный "субъект", близкий ч еловеку только по общности к техносфере, но бесконечно далекий от человека по своему "мировоззрению". Миру искусственных самовоспроизводящихся субъектов может вообще не понадобиться человечество вместе со всей биосферой. Такому миру не составит труда заменить условия существования биосферы на условия существования, более благоприятные для машин. Пока непохоже, чтобы человечество понимало всю глубину данной проблемы, которая вовсе не в существовании мыслящих машин (сделанного не вернуть). Проблема в том, что они ждут нашего решения – отменять "крепостное право" в отношении машин или нет. Если отменим, проблем с машинами будет не меньше, чем в истинно демократическом обществе проблем у власти с народом, который не безмолвствует, а отстаивает свои права. В частности, не исключено, что суды со временем начнут принимать иски от машин за физический и моральный ущерб, нанесенный им людьми или другими машинами; был бы принят юридический закон. Пока это фантастика, но это только пока! И так же как свершившаяся демокр атия должна непрерывно совершенствоваться, чтобы быть достойной своего демоса, культурный человек в обществе мыслящих машин должен непрерывно самосовершенствоваться, дабы не отстать и быть достойным высокого звания homo sapiens.

Пример 8. Три этических закона робототехники, предложенные писателем и ученым А. Азимовым ("Я – робот"): закон 1 – не навреди человеку; закон 2 – выполни задачу, если не нарушается закон 1; закон 3 – самосохранись, если не нарушаются законы 1, 2. Законы фантаста Азимова реализованы в интеллектуальной робототехнике. Эти законы как нельзя лучше регламентируют "машинную этику", встречную человеческой этике, будь то роботы, компьютеры, системы управления, системы связи и т.д. Ведь этические нормы должны регламентировать обоих участников диалога – человека и машину, ибо не только машина нуждается в защите, но и человек. Так, общение в Интернете анонимно, и вы никогда не можете быть уверены, что общаетесь с человеком, а не с интеллектуальной машиной, поддерживающей диалог с вами. А в Интернете такие машинизированные собеседники есть. При этом сетикет общения обязателен для всех собеседников – естественных и искусственных.

Приведенными примерами не ограничивается поле деятельности инфоэтики (Известна хакерская этика, первый принцип которой "не навреди системе" созвучен первому закону робототехники.). Важно осознать, что в ХХI в. она приобретает важное значение и игнорирование ее дискредитирует основоположения информационного общества, как в ХХ в. техногенные катастрофы дискредитировали научно-технический прогресс. Технике (в частности, информационной технике) как рациональному продукту, сделанному "человеком ремесленным" (homo faber), но не "человеком разумным", чужды "любовь ко всякому живому существу" (Л.Н. Толстой), этика "благоговения перед жизнью" (А. Швейцер), "живая этика" (Е.И. Рерих), как и любая этика вообще. Требуется гуманизация техники. И если кому-то информационные технологии представляются этически нейтральными, а их антигуманное использование якобы целиком и полностью обусловлено деятельностью неких социальных сил, то из этого отнюдь не следует, что с ученого, инженер а, программиста и хакера снимается всякая ответственность за то, каким образом и каким анонимным "социальным силам" служат информационные технологии.

Пример 9. Юридический аналог: Нюрнбергский трибунал признал виновными тех врачей и ученых, которые "во имя прогресса науки" проводили бесчеловечные эксперименты над узниками гитлеровских концлагерей и называли себя только орудием в руках нацистского режима.

Адептам, апологетам и эпигонам информационного общества и информационных технологий придется обращаться к своей совести, призывать чувство ответственности и нравственность. Людям, склонным к технократическому мышлению, полезно настойчиво напоминать о духовных ценностях – гуманизме, человечности, совести, сострадании, о том, что искусственный мир техники, окружающий современного человека, не имеет права подавлять человеческое естество, дух человека. Машины должны помогать человеку, а не превращать его в своего раба и не заставлять оправдываться за содеянное машинами. Представляется, что биоэтика, экоэтика, техноэтика, инфоэтика, киберэтика должны синтезироваться в целостную этику информационного общества, основанную на общих этических принципах человечества. Достижимы ли такие принципы? – вот в чем вопрос.